Проститутка городов русских (продолжение продолжения)

[voroniydozor]

Продолжаю графоманить на ту же тему. Примерно с лета 1942-го в Москве наконец-то поняли, что воюют как-то не так, поднялась перевезенная промышленность и Союз наконец-то смог кидаться на танки не только с шашками. Вермахт, тем не менее, с успехом отвешивал красноармейцам люлей, доктор Йозя Менгеле просто пищал от обилия экспериментального материала, а Сталинград перестал быть глубоким тылом...

1942 год

- Прогресс очевиден, рвение похвально, но мозгов не хватает, - резюмировал Томск, наблюдая за бурной деятельностью на невском пятачке. - Москва серьезно думает, что сумеет удержать этот плацдарм?
- Это же Москва. Отстань от столицы, у нас такой сейчас бардак, что уж лучше хоть какая-то деятельность.
- Даже безнадежная?
- Ну, почему же безнадежная... Блицкриг сорвали, плохо, что ли?
- Угу, нам бы еще затяжную войну выдержать.
- Куда денемся, у нас ресурсов в разы больше, чем у Германии.
- А народ?
- Народ в озверине, - Иркутск пошарил в карманах в поисках покурить. - До него наконец-то дошло, что хрен таки редьки слаще, и уж лучше свое зло, чем чужое. Гордость, понимаешь ли, национальная взыграла! Кто не в Красной Армии, тот партизан.
БАБАХ!
- Вот и накрылся невский пятачок. Сколько людей положили!..
- Хватит лясы точить! - к сибирякам подлетела разъяренная Москва. - Ноги в руки и на Вязьму! На Демянск! Освобождать Харьков!!!
- Что, сразу?!
- Выполнять!!! - со стороны Ленинграда послышались взрывы и грохот артиллерии. Столица схватилась за голову и помчалась назад, срочно решать вопрос, так где же должна пройти дорога жизни к Петербургу.

- Народ, вы что-нибудь здесь понимаете? - Тула вертела в руках карту. - Это что за изврат стрелки осциллографа?
- А это, понимаешь ли, линия фронта, - хохотнул Сталинград. - Правда, хороша? А вот здесь, - красавец-город ткнул пальцем в бумагу, - мы впервые умудрились окружить немцев. Так что дуй штамповать медальки за оборону Демянска, это дело надо хорошенько отметить!
- Все-то тебе отмечать! - поморщилась Тула. - Сам сидишь в тылу, ни бомбежек тебе, ни наглых фашистских морд в каждом кустарнике... Вот довыпендриваешься, припрется Люфтваффе и по твою душу!
- Далековато переться, - Сталинград разулыбался во все 32 зуба. - Вот ща отстоим Харьков, и к лету будет праздновать победу!
Тула от души огрела товарища картой. Тот только гулко захохотал и обвел рукой окрестности:
- Да ты глянь! Простор налево, простор направо! Пока сюда немцы дотащатся, мы их сто раз побить успеем!
- Громкость убавь, будь другом! - рявкнула молчавшая до этого Рязань. - Не видишь, что ли, сводку с фронта услышать пытаюсь!
Города моментально притихли, виновато поглядывая на радиостанцию, которую ради лучшего приема не поленились приволочь на Мамаев курган. Рязань крутила тумблера, ища волну, неожиданно застыла и сорвала наушники с головы. В гробовой тишине послышался далекий голос диктора:
- ...Был срезан любаньский выступ. Вторая Ударная армия под командованием генерала Власова оказалась в окружении...
- Отстоим мы Харьков, как же... - пробормотала Тула.
Бух!
Сталинград упал в обморок.

Новгород, связанный по рукам и ногам, избитый, окровавленный, но все еще живой, в бессильной злобе смотрел, как гибнет в болотах Вторая Ударная армия. И ведь где гибнет!.. Ох, вот и не верь потом в мистику: местечко, где в окружении оказались сотни тысяч солдат, называлось Мясным Бором. Название себя вполне оправдывало. То, что происходило в тех лесах, даже битвой назвать было нельзя. Это была бойня.
Новгород помнил, что много лет назад там был Мясной Бой, то есть, скотобойня. Жутковатое название вопреки народной осторожности прижилось быстро, и однажды объявился в тех краях сумасшедший старичок. Бурчал себе под нос он откровенный бред, но было сказано им и кое-что здравое. Дед заявил, что однажды Мясной Бой потребует себе кровавой жатвы, и будет мясо лежать под каждым деревом. Его тогда прогнали, дабы не накликать беду, но Новгород зловещее предсказание не забыл. Он слишком хорошо знал, что не только местность играет название, но и название влияет на местность. Стоит объявить что-либо проклятым, и однажды оно сбудется... Правда, Припять сколько лет уже жалуется на Чернобыль, мол, не нужна ей "черная быль", но пока ничего не произошло. Но Мясной Бор себя уже оправдал.
Новгород не мог сдержать злых слез, видя, как захлебываются отчаянные атаки окруженных: немцы настолько хорошо простреляли местность, что ни один из атакующих назад не возвращался. "Власов, мудила! - думал он. - Хорош выпендриваться, отдай приказ отступать небольшими группами, на удачу! Никто не придет тебя спасать!". Хуже всего было то, что и сам Новгород помочь ничем не мог. При обороне Москвы земля русская поднапряглась, наградила фашистов морозами да дичайшей распутицей, которую они в глаза не видели в культурной Европе, да стоит ли ее винить в том, что она бросает в беде армию в лесах новгородчины? Разруха, пожары, дымные закаты и горькие рассветы... На протяжении сотен километров идет лютый бой, куда ни ткни, везде требуется помощь. Своими руками надо вырывать победу, да были б эти руки крепче, а Москва - поумнее!..
"Держитесь, ребята! - молил Новгород. - Христом Богом прошу, держитесь! Всем смертям назло!"
Еще одна атака. Почти ленивая стрельба со стороны немцев. И мертвая тишина.
Не прорвутся, - неожиданно понял Новгород. - Не выйдут. Так и полягут всей армией...
Будь ты проклят, Берлин!!!

Тем временем, Берлин, с холодной, истинно арийской улыбкой на губах, в пух и прах разбил чаяния Красной Армии. Наступление на Харьков захлебнулось в крови и густом дыме, операция "Марс" - так была названа очередная попытка сделать котел группе армий "Центр", на этот раз подо Ржевом, - превратилась в настоящую мясорубку. Москва гнала людей на пулеметы, танки по оврагам и даже без поддержки артиллерии, вперед, вперед, на смерть, лишь бы любой ценой устроить окружение помасштабнее. Мясорубка превратилась в кромешный ад... Впрочем, один котел все же сделать умудрились - в Великих Луках. Москва была счастлива.
Тем временем, Вермахт с уверенностью, граничащей с наглостью, резво катился к Сталинграду. Тот все еще не верил, что немцы дойдут до Волги, хотя связисты в голос вопили о начале операции "Блау". И только когда 23-го августа 1942-го года начался самый массированный налет Люфтваффе за всю историю его существования, и в пылающих руинах оказались запертыми 300 тысяч жителей, стало понятно: не верил не только Сталинград - но и Москва.
Ухмылка Берлина ощущалась даже за тысячи километров от Германии.

продолжение банкета следует