Боец невидимого фронта
Я набралась наглости и решила поучить товарищей по клавиатуре жизни :З А именно - как развить ассоциативно-образное мышление подручными методами, гы-гы
Лютый пиздец, многабукафф и претензии на оригинальность
Начну, как водится, издалека. Наш мозг - это совершенный компьютер, обладающий молниеносной функцией поиска. Мы, совершенно не задумываясь, разговариваем или пишем, то есть, практически применяем языковые навыки. А ведь если подумать, это колоссальная работа: надо, во-первых, вспомнить слово, во-вторых, задать ему правильную форму, чтобы оно логично звучало в цельном предложении, в-третьих, параллельно надо продумать целое предложение. И это не говоря уже об интонации, выговаривании, и анализе того, что следует сказать дальше. И все в режиме нон-стоп.
Тем не менее, не основам языкознания посвящен сей опус. Мыслим мы не словами, а образами, а образ, как известно, послушный материал в авторских руках. Именно из образов составляется любое произведение, и если заменить "образ" на "слово" и посмотреть на предыдущий абзац, то можно придти к интересным выводам.
Представьте себе стол. Вроде бы ничего необычного, ан нет. Слово, обозначающее "стол", тянет за собой еще несколько: дерево (из которого стол сделан), цвет (дерева), высоту, длину, ширину. В зависимости от предпочтений или увиденного, все эти параметры изменяются, но стол остается столом. Представлять себе стол, висящий в вакууме на белом фоне скучно, так или иначе прорисовывается обстановка: пол, стены, шкафы, лампа, стул, какая-то дребедень на столешнице. Нет, сознание на все это не особо реагирует, ему приказали представить конкретно стол, но оно готово в любой момент довести картинку до полноценной картины. Стол так или иначе навевает воспоминания: семья, школа, лагерь, и далее по извращенности жизненного опыта каждого. Таким образом, стол собирает вокруг себя достаточно разнообразный набор деталей, которые в зависимости от контекста складываются в нужную автору мозаику.
Все эти манипуляции производятся в доли секунды. Нас совершенно не удивляет наша способность складно и ладно разговаривать, не подготавливаясь заранее. Вот если бы так с вдохновением!..
Но вот возникает логичный вопрос: если мы мыслим образами, то почему не можем образ выдрессировать так же, как и слово "стол" - чтобы по первому же упоминанию оно тащило за собой целый спектр вооружений и оттенков?
Ответ прост: слово "стол" постоянно употребляется, оно функционально, поэтому на него легко нацепить цацки вроде "дерево", "коричневый" и "я разбил мамину чашку". Образ выуживается из памяти по мере надобности, и пока он там болтается в бездействии, то никак не может развиваться. Мы его вспоминаем в его неприглядном виде, серый абрис чего-то там. Чтобы образ стал ярким, его надо примерить на ту или иную воображаемую ситуацию, обыграть, поэкспериментировать, найти похожий и сравнить. Образ должен какое-то время быть рабочим, чтобы потом, когда ему снова придется аки Ктулху всплыть на поверхность памяти, автору не потребовалось тратить силы на его расцветку и починку.
Вот, собственно, я и подошла к главному. Автор должен иметь некий арсенал образов, которые потянут за собой необходимые произведению детали и подробности. Этот арсенал многие нарабатывают годами, я же предлагаю несколько ускорить процесс. Это не чудодейственная вакцина, не щит Господень и не философский камень, тем не менее, для меня сей способ оказался весьма полезным.
1. Небольшой экскурс на поле боя
На самом деле написать фанфик легко, было бы желание. А вот для написания хорошего фанфика требуются значительные усилия. Этот факт почему-то упускается из виду. Опустим святые истины вроде Сюжета, Идеи, Персонажей и русского, мать его, языка, который сложный и пунктуацию любит. Но для удобства возьмем Персонажа. Учитывая, что речь идет о хеталийском фандоме, персонаж будет, допустим, Россией. В принципе, это не существенно, и на место России можно поставить кого угодно.
Итак, Россия. Химаруя за нас придумал все: внешность, манеру говорить, поведение, характер, плюс добавил вкусные мелочи вроде неснимаемого шарфа. После просмотра аниме и прочтения манги мы в голове сложили его, России, образ. Заметьте, весьма полный образ - с закрытыми глазами легко в деталях представить внешность Ивана. А если вот прям щаз эксперименту ради придумать какого-нибудь рандомного персонажа, допустим, Зимбабве, то окажется какая-то размытая бяка черного цвета с автоматом. Эдакий собирательный образ воинственного негра, у которого то и дело что-нибудь меняется в облике. Вот у меня Зимбабве сначала оказался мужиком, сейчас плавно мутирует в симпатичную негритяночку с косичками. Представляя Россию я знаю, как и что он может делать, что вокруг него находится, кто находится, как он на это реагирует и прочая. Негритяночка-Зимбабве в моем воображении просто пырится на меня, стоя где-то в пустыне. Я о ней ничего не знаю, сейчас она бездушная кукла. Да ладно бы она! Я не представляю ровным счетом ничего, что бы могло эту негритяночку связывать с реальностью...
Но вот, покопавшись в памяти, я выуживаю оттуда картинку красивейшего заката где-то в юго-восточных краях. В совсем юго-восточных. Пальмы, кокосы, обезъяны. Значит, Зимбабве вполне может этот закат наблюдать, потому что она негритянка, а негритянки прочно ассоциируются с Африкой и бананами.
И так худо-бедно персонаж складывается. Но его надо представлять в действии, чтобы он ожил окончательно. С этим намного проще, но...
Но. Какой же театр без декораций?
А вот окружающую обстановку автор на первых порах представляет себе еще хуже, чем оригинального персонажа. Ладно если он давно для себя решил, что Россия живет в какой-нибудь московской квартире и представил ее обстановку. А если Россию занесет в гости к Зимбабве? Снова обращаемся к ассоциациям, и, памятуя о том, что закатная картинка - это было где-то в Израиле, даруем негритянке домик, чем-то похожий на древний иерусалимский. Во-о-о-о-от, а Иерусалим тянет за собой новые ассоциации, и это не только Иисус Христос. Вот у меня перед глазами встает роскошное ночное небо, мягкий песок под ногами и рев ослов.
Все, абрис готов, я могу тыкать в любую деталь картины и прыгать по возникающим ассоциациям, как мне того угодно. Что хорошо: у меня перед глазами сразу встают яркие картины, подкорректировать которые могут фотографии из гугла, но самого главного я добилась, это яркость и запоминаемость. Сейчас можно с легкостью садиться и писать первую главу фанфика.
Тем не менее, следует сравнить мое воображение сейчас и то, какое было, когда садилась за первый даже не фанфик, а ориджинал. Перед внутренним взором стояли абсолютно безликие герои, а пейзажи вокруг больше напоминали карандашный набросок. Где-то ближе к середине повествования конечно, все как-то устаканилось, но как же трудно было писать, толком не представляя себе ни обстановку, ни контекст происходящего!..
Ассоциативное мышление опирается на образы в сознании. Эти образы я и использовала, чтобы расцветить только-только зарождающийся мир фанфика. Откуда взяты образы? Из жизни, из увиденных картинок и услышанных песен. По отношению к фанфику они могут быть совершенно левыми, но благодаря ним появляются необходимые ассоциации, то есть, авторские краски для фанфика.
Но для Хеталии, как и для другого фандома, образы необходимы весьма специфичные, соответственно, нарабатывать их надо на специфичном материале. Имя ему - фанарт, а чтобы дело шло бодрее - музыка, которая нравится.
2. Фанарт как источник образов
Что есть образ? В данном случае все-таки стоит пояснить. Образ это некая картинка, которая встает в воображении, по запросу или при умственной деятельности. Картинка статичная в том смысле, что ее сюжет не меняется, меняются детали или сама картинка. Пример тому "стол". Образ необязательно должен выглядеть как предмет или человек, это вполне может быть и некий кусок из воображаемой киноленты, своеобразная гифка, если хотите. Образ может быть простым, а может быть наполнен эмоциями, собственно, именно образ эмоциональный и важен.
Ну, а теперь - трэш и гуро, простите мне мое извращенное мироощущение.
- картина называется "Смерть Ивана".
Смерть. От одного слова веет холодком, а на языке появляется сладковатый привкус, чем-то напоминающий аскорбиновую кислоту. Как-то так получилось, что для меня смерть имеет вот такой вот ненавязчивый сладкий вкус, а могильный холодок дико сочетается с жаром, которым горит тело, если хорошо принять на грудь. Легкая звенящая пустота в голове, полное отсутствие страха, бабочки в груди и бесстыдное чувство бытового фатализма. О, как. Для моего подсознания смерть неотделима от меня, мне часто снятся сны, в которых я успела повидать все ее проявления. Я убивала, убивали меня, я находила трупы различной степени свежести и сама бегала с пакетом, куда каким-то чудом был сложен расчлененный мужик. Умудрилась во сне побывать и мертвым призраком, и даже самой смертью. Собственно, жар в теле, легкость в голове и сладкий привкус - из того сна. Собственно, образ смерти для меня ярок и самодостаточен настолько, что его из этой картинки можно смело вычеркивать.
Остается раненый Иван. Какие ассоциации вызывает эта картинка? Во-первых, ее цветовая гамма - это кроваво-красный и светло-коричневый, а-ля старая бумага. Кровь на старой бумаге у меня стойко связана почему-то с НКВД, ну, пусть будет так. НКВД - это расстрельная команда, тоже первое, что приходит на ум. А вот уже и сосновый лес представляется, вечерние сумерки, ранняя осень, когда уж по вечерам холодно, суровые мужики в униформе и с наганами. Если облачить Россию в эту униформу и выдать наган, то тут же поднимают головы ассоциации - Гитлеровская Германия и Холодная Война. Остановлюсь на последнем.
Итак, сосновый бор, осень, вечер, советская Россия с наганом, "боевой режим" сознания (см. описание смерти, это состояние для меня - и есть "боевое", в нем убить как раз плюнуть), Холодная война, раз сознание в "боевом", значит, где-то рядом ошивается Америка. Почему сосновый бор? Почему вечер и осень? Понятия не имею, но и смысла вот прям щаз додумывать детали не хочу.
Зато я получила черновой образ, который можно развить дальше.
Одна картинка - один образ заведомо провальное правило. Не напасешься стольких картинок для всех нужд фантазии!
Поэтому - во-вторых, сам Брагинский. Кровь, пустеющий взгляд, боль. Все-таки от неуловимого привкуса смерти на этой картинке не избежать, поэтому снова "боевой режим" сознания. Россия не умирает, он только ранен, но в боевом режиме. Значит, сейчас соберется с силами и встанет на ноги. А вот ассоциации потекли и в положительное русло: желание выжить - борьба - победа, и вот внезапно перед глазами снова встает сосновый бор, но теперь над головой пронзительно голубое небо. Безумно красивый жизнеутверждающий вид. Брагинский тоже тут, только он теперь не в крови, улыбается, наслаждается жизнью. А вот и вылезла сугубо местная специфика: сосны и небо - это берег Байкала, Россия зарулил в Сибирь отдохнуть. Ассоциации лезут дружным строем, Байкал - безумно красивое звездное небо, Байкал - это древние легенды, древние легенды - это первый костер мироздания, суровые боги и, возвращаясь к России, что-то такое славянское. Ночь на Ивана Купалу, нечистая сила и стертые грани между миром живых и миром мертвых. Все, цикл замкнулся, начинали со смерти - и пришли к смерти, но в разных проявлениях. Ассоциативный ряд закончен, он плавно перетекает из одного образа в другой, он ярок и запомнился. Но он не логичен в отличие от первого, поэтому его можно вертеть как угодно. Чтобы он не забылся, ибо все ж не логичен, надо закрепить.
А закрепляем - музыкой.
2. Музыка и образы
Тут мне далеко ходить не надо, я уже знаю, какая песня подходит к этому ассоциативному ряду.
Это польская песня, которая сама по себе тянет целый вихрь ассоциаций. Во-первых, потому что польская. С Польшей связано много раздумий, удивлений и неожиданных открытий. Во-вторых, польский язык звучит вкрадчиво, ритмично, а эти польские интонации крайне приятно отдаются в груди. Мелодия такая... танцевальная. И, судя по клипу, ассоциация с Иваном Купалой просто в яблочко. Движение, тьма веков, что-то такое... потусторонее, обращение внутрь себя - можно перечислять долго и нудно. Музыка задает и настроение. Объединяя ее и картинку получаем бесподобную по своему многообразию и сочности красок картину. И, что главное, от нее болтается несколько привязок, на которые можно зацепить самые различные нити сюжета - это и русская мифология, и сугубо славянские отношения междусобойчиком, наконец, просто настроение, которое можно подарить персонажу. Восхищение вечностью - это что-то такое созерцательное и идеально подходит для описаний.
Вот и налет смерти почти стерся. Тем не менее, песню можно примерить и на первые ассоциации, в случае с чистой смертью получается веселый фатализм, а с сосновым бором и Ванькой, нежно сжимающим в руках наган, - азарт схватки.
Самое главное - это представлять персонажа из ассоциаций, таскать его из ситуации в ситуацию, проигрывать в голове по нескольку раз. Тогда он запоминается, запоминается его реакция, запоминаются декорации, наконец. В осенний сосновый бор можно запихнуть и совершенно других героев с совершенно другим ходом событий. Запоминаются ассоциации, выстраиваются сотни связок между различными и разнообразными вещами, порой совершенно дикими, например - "банан-звездное небо", но именно они заставляют вспоминать, почему они стали вот такими нелогичными, а это выстраивается целая причинно-следственная цепочка. Представляемые образы задают автору и настроение, с которым тем более легче писать.
Делать сие надо регулярно, крутить музыку, смотреть на картинки, посему - способ этот можно смело заносить в крайне специфические. Подойдет не каждому, скорее - интроверту, чем экстраверту, ибо копаться надо в собственной душе. Но как результат оно того стоит, огромнейшая картотека образов а-ля словарный запас. Впоследствии мозг сам учится сопоставлять видимое с пережитым, искать похожее и составлять такие каталоги.
Лютый пиздец, многабукафф и претензии на оригинальность
"Писец неписцу!" или как поймать за хвост идею: приводим мозг в порядок
Начну, как водится, издалека. Наш мозг - это совершенный компьютер, обладающий молниеносной функцией поиска. Мы, совершенно не задумываясь, разговариваем или пишем, то есть, практически применяем языковые навыки. А ведь если подумать, это колоссальная работа: надо, во-первых, вспомнить слово, во-вторых, задать ему правильную форму, чтобы оно логично звучало в цельном предложении, в-третьих, параллельно надо продумать целое предложение. И это не говоря уже об интонации, выговаривании, и анализе того, что следует сказать дальше. И все в режиме нон-стоп.
Тем не менее, не основам языкознания посвящен сей опус. Мыслим мы не словами, а образами, а образ, как известно, послушный материал в авторских руках. Именно из образов составляется любое произведение, и если заменить "образ" на "слово" и посмотреть на предыдущий абзац, то можно придти к интересным выводам.
Представьте себе стол. Вроде бы ничего необычного, ан нет. Слово, обозначающее "стол", тянет за собой еще несколько: дерево (из которого стол сделан), цвет (дерева), высоту, длину, ширину. В зависимости от предпочтений или увиденного, все эти параметры изменяются, но стол остается столом. Представлять себе стол, висящий в вакууме на белом фоне скучно, так или иначе прорисовывается обстановка: пол, стены, шкафы, лампа, стул, какая-то дребедень на столешнице. Нет, сознание на все это не особо реагирует, ему приказали представить конкретно стол, но оно готово в любой момент довести картинку до полноценной картины. Стол так или иначе навевает воспоминания: семья, школа, лагерь, и далее по извращенности жизненного опыта каждого. Таким образом, стол собирает вокруг себя достаточно разнообразный набор деталей, которые в зависимости от контекста складываются в нужную автору мозаику.
Все эти манипуляции производятся в доли секунды. Нас совершенно не удивляет наша способность складно и ладно разговаривать, не подготавливаясь заранее. Вот если бы так с вдохновением!..
Но вот возникает логичный вопрос: если мы мыслим образами, то почему не можем образ выдрессировать так же, как и слово "стол" - чтобы по первому же упоминанию оно тащило за собой целый спектр вооружений и оттенков?
Ответ прост: слово "стол" постоянно употребляется, оно функционально, поэтому на него легко нацепить цацки вроде "дерево", "коричневый" и "я разбил мамину чашку". Образ выуживается из памяти по мере надобности, и пока он там болтается в бездействии, то никак не может развиваться. Мы его вспоминаем в его неприглядном виде, серый абрис чего-то там. Чтобы образ стал ярким, его надо примерить на ту или иную воображаемую ситуацию, обыграть, поэкспериментировать, найти похожий и сравнить. Образ должен какое-то время быть рабочим, чтобы потом, когда ему снова придется аки Ктулху всплыть на поверхность памяти, автору не потребовалось тратить силы на его расцветку и починку.
Вот, собственно, я и подошла к главному. Автор должен иметь некий арсенал образов, которые потянут за собой необходимые произведению детали и подробности. Этот арсенал многие нарабатывают годами, я же предлагаю несколько ускорить процесс. Это не чудодейственная вакцина, не щит Господень и не философский камень, тем не менее, для меня сей способ оказался весьма полезным.
1. Небольшой экскурс на поле боя
На самом деле написать фанфик легко, было бы желание. А вот для написания хорошего фанфика требуются значительные усилия. Этот факт почему-то упускается из виду. Опустим святые истины вроде Сюжета, Идеи, Персонажей и русского, мать его, языка, который сложный и пунктуацию любит. Но для удобства возьмем Персонажа. Учитывая, что речь идет о хеталийском фандоме, персонаж будет, допустим, Россией. В принципе, это не существенно, и на место России можно поставить кого угодно.
Итак, Россия. Химаруя за нас придумал все: внешность, манеру говорить, поведение, характер, плюс добавил вкусные мелочи вроде неснимаемого шарфа. После просмотра аниме и прочтения манги мы в голове сложили его, России, образ. Заметьте, весьма полный образ - с закрытыми глазами легко в деталях представить внешность Ивана. А если вот прям щаз эксперименту ради придумать какого-нибудь рандомного персонажа, допустим, Зимбабве, то окажется какая-то размытая бяка черного цвета с автоматом. Эдакий собирательный образ воинственного негра, у которого то и дело что-нибудь меняется в облике. Вот у меня Зимбабве сначала оказался мужиком, сейчас плавно мутирует в симпатичную негритяночку с косичками. Представляя Россию я знаю, как и что он может делать, что вокруг него находится, кто находится, как он на это реагирует и прочая. Негритяночка-Зимбабве в моем воображении просто пырится на меня, стоя где-то в пустыне. Я о ней ничего не знаю, сейчас она бездушная кукла. Да ладно бы она! Я не представляю ровным счетом ничего, что бы могло эту негритяночку связывать с реальностью...
Но вот, покопавшись в памяти, я выуживаю оттуда картинку красивейшего заката где-то в юго-восточных краях. В совсем юго-восточных. Пальмы, кокосы, обезъяны. Значит, Зимбабве вполне может этот закат наблюдать, потому что она негритянка, а негритянки прочно ассоциируются с Африкой и бананами.
И так худо-бедно персонаж складывается. Но его надо представлять в действии, чтобы он ожил окончательно. С этим намного проще, но...
Но. Какой же театр без декораций?
А вот окружающую обстановку автор на первых порах представляет себе еще хуже, чем оригинального персонажа. Ладно если он давно для себя решил, что Россия живет в какой-нибудь московской квартире и представил ее обстановку. А если Россию занесет в гости к Зимбабве? Снова обращаемся к ассоциациям, и, памятуя о том, что закатная картинка - это было где-то в Израиле, даруем негритянке домик, чем-то похожий на древний иерусалимский. Во-о-о-о-от, а Иерусалим тянет за собой новые ассоциации, и это не только Иисус Христос. Вот у меня перед глазами встает роскошное ночное небо, мягкий песок под ногами и рев ослов.
Все, абрис готов, я могу тыкать в любую деталь картины и прыгать по возникающим ассоциациям, как мне того угодно. Что хорошо: у меня перед глазами сразу встают яркие картины, подкорректировать которые могут фотографии из гугла, но самого главного я добилась, это яркость и запоминаемость. Сейчас можно с легкостью садиться и писать первую главу фанфика.
Тем не менее, следует сравнить мое воображение сейчас и то, какое было, когда садилась за первый даже не фанфик, а ориджинал. Перед внутренним взором стояли абсолютно безликие герои, а пейзажи вокруг больше напоминали карандашный набросок. Где-то ближе к середине повествования конечно, все как-то устаканилось, но как же трудно было писать, толком не представляя себе ни обстановку, ни контекст происходящего!..
Ассоциативное мышление опирается на образы в сознании. Эти образы я и использовала, чтобы расцветить только-только зарождающийся мир фанфика. Откуда взяты образы? Из жизни, из увиденных картинок и услышанных песен. По отношению к фанфику они могут быть совершенно левыми, но благодаря ним появляются необходимые ассоциации, то есть, авторские краски для фанфика.
Но для Хеталии, как и для другого фандома, образы необходимы весьма специфичные, соответственно, нарабатывать их надо на специфичном материале. Имя ему - фанарт, а чтобы дело шло бодрее - музыка, которая нравится.
2. Фанарт как источник образов
Что есть образ? В данном случае все-таки стоит пояснить. Образ это некая картинка, которая встает в воображении, по запросу или при умственной деятельности. Картинка статичная в том смысле, что ее сюжет не меняется, меняются детали или сама картинка. Пример тому "стол". Образ необязательно должен выглядеть как предмет или человек, это вполне может быть и некий кусок из воображаемой киноленты, своеобразная гифка, если хотите. Образ может быть простым, а может быть наполнен эмоциями, собственно, именно образ эмоциональный и важен.
Ну, а теперь - трэш и гуро, простите мне мое извращенное мироощущение.
- картина называется "Смерть Ивана".Смерть. От одного слова веет холодком, а на языке появляется сладковатый привкус, чем-то напоминающий аскорбиновую кислоту. Как-то так получилось, что для меня смерть имеет вот такой вот ненавязчивый сладкий вкус, а могильный холодок дико сочетается с жаром, которым горит тело, если хорошо принять на грудь. Легкая звенящая пустота в голове, полное отсутствие страха, бабочки в груди и бесстыдное чувство бытового фатализма. О, как. Для моего подсознания смерть неотделима от меня, мне часто снятся сны, в которых я успела повидать все ее проявления. Я убивала, убивали меня, я находила трупы различной степени свежести и сама бегала с пакетом, куда каким-то чудом был сложен расчлененный мужик. Умудрилась во сне побывать и мертвым призраком, и даже самой смертью. Собственно, жар в теле, легкость в голове и сладкий привкус - из того сна. Собственно, образ смерти для меня ярок и самодостаточен настолько, что его из этой картинки можно смело вычеркивать.
Остается раненый Иван. Какие ассоциации вызывает эта картинка? Во-первых, ее цветовая гамма - это кроваво-красный и светло-коричневый, а-ля старая бумага. Кровь на старой бумаге у меня стойко связана почему-то с НКВД, ну, пусть будет так. НКВД - это расстрельная команда, тоже первое, что приходит на ум. А вот уже и сосновый лес представляется, вечерние сумерки, ранняя осень, когда уж по вечерам холодно, суровые мужики в униформе и с наганами. Если облачить Россию в эту униформу и выдать наган, то тут же поднимают головы ассоциации - Гитлеровская Германия и Холодная Война. Остановлюсь на последнем.
Итак, сосновый бор, осень, вечер, советская Россия с наганом, "боевой режим" сознания (см. описание смерти, это состояние для меня - и есть "боевое", в нем убить как раз плюнуть), Холодная война, раз сознание в "боевом", значит, где-то рядом ошивается Америка. Почему сосновый бор? Почему вечер и осень? Понятия не имею, но и смысла вот прям щаз додумывать детали не хочу.
Зато я получила черновой образ, который можно развить дальше.
Одна картинка - один образ заведомо провальное правило. Не напасешься стольких картинок для всех нужд фантазии!
Поэтому - во-вторых, сам Брагинский. Кровь, пустеющий взгляд, боль. Все-таки от неуловимого привкуса смерти на этой картинке не избежать, поэтому снова "боевой режим" сознания. Россия не умирает, он только ранен, но в боевом режиме. Значит, сейчас соберется с силами и встанет на ноги. А вот ассоциации потекли и в положительное русло: желание выжить - борьба - победа, и вот внезапно перед глазами снова встает сосновый бор, но теперь над головой пронзительно голубое небо. Безумно красивый жизнеутверждающий вид. Брагинский тоже тут, только он теперь не в крови, улыбается, наслаждается жизнью. А вот и вылезла сугубо местная специфика: сосны и небо - это берег Байкала, Россия зарулил в Сибирь отдохнуть. Ассоциации лезут дружным строем, Байкал - безумно красивое звездное небо, Байкал - это древние легенды, древние легенды - это первый костер мироздания, суровые боги и, возвращаясь к России, что-то такое славянское. Ночь на Ивана Купалу, нечистая сила и стертые грани между миром живых и миром мертвых. Все, цикл замкнулся, начинали со смерти - и пришли к смерти, но в разных проявлениях. Ассоциативный ряд закончен, он плавно перетекает из одного образа в другой, он ярок и запомнился. Но он не логичен в отличие от первого, поэтому его можно вертеть как угодно. Чтобы он не забылся, ибо все ж не логичен, надо закрепить.
А закрепляем - музыкой.
2. Музыка и образы
Тут мне далеко ходить не надо, я уже знаю, какая песня подходит к этому ассоциативному ряду.
Это польская песня, которая сама по себе тянет целый вихрь ассоциаций. Во-первых, потому что польская. С Польшей связано много раздумий, удивлений и неожиданных открытий. Во-вторых, польский язык звучит вкрадчиво, ритмично, а эти польские интонации крайне приятно отдаются в груди. Мелодия такая... танцевальная. И, судя по клипу, ассоциация с Иваном Купалой просто в яблочко. Движение, тьма веков, что-то такое... потусторонее, обращение внутрь себя - можно перечислять долго и нудно. Музыка задает и настроение. Объединяя ее и картинку получаем бесподобную по своему многообразию и сочности красок картину. И, что главное, от нее болтается несколько привязок, на которые можно зацепить самые различные нити сюжета - это и русская мифология, и сугубо славянские отношения междусобойчиком, наконец, просто настроение, которое можно подарить персонажу. Восхищение вечностью - это что-то такое созерцательное и идеально подходит для описаний.
Вот и налет смерти почти стерся. Тем не менее, песню можно примерить и на первые ассоциации, в случае с чистой смертью получается веселый фатализм, а с сосновым бором и Ванькой, нежно сжимающим в руках наган, - азарт схватки.
Самое главное - это представлять персонажа из ассоциаций, таскать его из ситуации в ситуацию, проигрывать в голове по нескольку раз. Тогда он запоминается, запоминается его реакция, запоминаются декорации, наконец. В осенний сосновый бор можно запихнуть и совершенно других героев с совершенно другим ходом событий. Запоминаются ассоциации, выстраиваются сотни связок между различными и разнообразными вещами, порой совершенно дикими, например - "банан-звездное небо", но именно они заставляют вспоминать, почему они стали вот такими нелогичными, а это выстраивается целая причинно-следственная цепочка. Представляемые образы задают автору и настроение, с которым тем более легче писать.
Делать сие надо регулярно, крутить музыку, смотреть на картинки, посему - способ этот можно смело заносить в крайне специфические. Подойдет не каждому, скорее - интроверту, чем экстраверту, ибо копаться надо в собственной душе. Но как результат оно того стоит, огромнейшая картотека образов а-ля словарный запас. Впоследствии мозг сам учится сопоставлять видимое с пережитым, искать похожее и составлять такие каталоги.
@темы: графоманство, рассуждалки, Severatrix - это диагноз, hetalia
-
-
09.08.2012 в 20:39-
-
13.08.2012 в 01:36