HELP!

[Severatrix]

Название: HELP!
Автор: JWL
Жанр: детектив, приключения
Тип: джен
Персонажи: Группа Битлз, НМП в количестве двух штук минимум
Аннотация: Джон Леннон оказывается не в то время не в том месте, и его подозревают в зверском убийстве женщины с двумя детьми. Пока он скрывается от полиции, остальные "битлы", не веря в виновность друга, пытаются разобраться в подоплеке трагедии сами.

Разрешение на размещение получено! Хотя... кто бы мне запретил)))

@темы: спижжено, битлы

Comments

[Severatrix]

"Help me if you can, I'm feeling down!"

1965 год, Англия, Лондон.

Часть 1.

Джон Леннон бежал по безлюдной улице из последних сил, тяжело и хрипло дыша, спотыкаясь и прижимая ладонь к рёбрам - бешено стучащее сердце готово было выскочить, проломив насквозь грудную клетку. Он совершенно не представлял себе, где сейчас находится, потому что бежал уже что-то около часа, иногда на пару минут останавливаясь и держась за какую-нибудь стену, чтобы слегка отдышаться, - и бежал дальше. И не смотрел на таблички с названиями улиц и переулков. Была глубокая ночь, и редкие прохожие с недоумением или с испугом смотрели на растрёпанного, перемазанного грязью и кровью человека. Сейчас никто бы не узнал в нём "Джона Леннона из "Битлз", да это и не удивительно. Джону Леннону вроде как и ни к чему носиться ночью по городу в жутком виде, да ещё с таким ужасом в глазах, словно за ним черти гонятся...

Скудно освещённая длинная улица закончилась, и дальнейший путь, словно пропасть, обрывался со светом последних фонарей, остальная дорога – на ощупь, особенно с его-то зрением. Джон резко выдохнул и шагнул в тёмный, как шахта, переулок. Всё равно теперь, куда идти - хоть к чёрту, лишь бы подальше, как можно дальше... Разве Джон мог знать, что кому-то приспичит малость передохнуть посреди тротуара? Споткнувшись о невидимое препятствие, он взмахнул руками, словно надеясь ухватиться за воздух, и рухнул на мостовую...

Пол нервно ходил из угла в угол по комнате, то и дело поглядывая на телефон. Джон звонил ещё три часа назад, предупредил, что "скоро будет", - и с тех пор ни слуху, ни духу. Нет, конечно, от Джона всего можно ожидать, да и "королевской точностью" он никогда не отличался. Но Полу было неспокойно. Предчувствие, если угодно. За несколько лет дружбы с Джоном они научились практически чувствовать друг друга на расстоянии. Нередко случалось так, что начинали друг другу одновременно звонить или думали об одном и том же. Вот сейчас Пол места себе не находил. Он знал, что Джон не "завис" в каком-нибудь баре или у какой-нибудь "лапочки". Он влип, и, похоже, серьёзно. И не может дать о себе знать. Но Маккартни всё-таки с надеждой смотрел на телефон. И он зазвонил!
Пол набросился на аппарат так, будто питался пластмассой и уже давно был лишён любимого лакомства.
- Алло! - выкрикнул он, поневоле срываясь на хрип. - Джонни, это ты?
- Мистер Пол Джеймс Маккартни?
- Я...
- Инспектор полиции Кроули.
Пол похолодел, рука, сжимавшая трубку, задрожала:
- Полиция? А что случилось?
- Джон Уинстон Леннон сейчас у вас?
- Нет, мы договорились увидеться три часа назад, и до сих пор его нет... Вы что-то знаете, в чём дело?
- Джон Леннон сбежал из-под стражи час назад. Он подозревается в убийстве трёх человек...
- Чушь какая-то, - выдохнул Пол в трубку. - Вы что там, с ума сошли?
Кроули проигнорировал вопрос Пола и заявил:
- Мне придётся нанести вам визит.
- Да ради бога! - гаркнул Маккартни и шлёпнул трубку на рычаг. Потом опомнился и начал названивать Джорджу и Ринго.
Уже через полчаса они все были у него. Видно было, что их буквально подняли с постели: одеты они были кое-как, на голове будто черти горох молотили. Но сна ни в одном глазу.
- Бред какой-то, чтобы Джон - и убийство, да ещё трёх человек! - Пол метался по гостиной, спотыкаясь о стулья. Ринго предположил:
- Наверняка полиция что-то напутала.
- Но где же Джон?! Вышел из дома в одиннадцать вечера и пропал! А сейчас уже два почти!
- Тише ты, не нагнетай обстановку...
В окна гостиной полыхнул яркий свет автомобильных фар, и только через секунду "Битлз" услышали истошные завывания полицейской сирены. Следом в дверь требовательно застучали кувалды кулаков, причём, явно нескольких человек, - и зазвонили одновременно. Маккартни кинулся открывать, Джордж и Ринго устремились за ним в прихожую.
На пороге стояла целая толпа полисменов в форме и один человек в штатском, - надо полагать, тот самый инспектор Кроули. Вид у них был такой, словно сейчас вцепятся и пол-головы оттяпают любому, кто вздумает им перечить.
- Где Леннон?! - рявкнул тип в штатском, походя махнув удостоверением. Толпа, решительно оттеснив Битлов, ворвалась в дом и, тяжело топоча, рассредоточилась по комнатам. Они явно намеревались обыскать каждый угол в поисках Леннона. Кроули остался в прихожей и вперился колючими глазами в музыкантов.
- Так где Леннон? - повторил он.
- Джона здесь нет! - заявил Пол. - И вообще, объясните-ка, в чём дело? Что это за бред собачий насчёт убийства? Кого убили и почему подозревают Джона? Что за манера - врываться к людям в дом среди ночи?
- Вопросы здесь я буду задавать! - Кроули был зол, как красный перец, но говорил тихо, почти шипел, отчего вызывал ассоциацию со змеёй. - Ваш дружок убил женщину и двоих детей - сжёг их заживо в собственном доме!
- Чееееего?! - взвились Битлы. - Вы соображаете, что говорите?!
- Мы-то соображаем! - скривился Кроули. - Если хотите - его схватили на месте преступления. Но недооценили, видать: он двоим нашим людям морды разбил, вырвался и сбежал. Да так рванул, что не догнали. Конечно, теперь его ищут по всему городу, все места, куда он мог бы прийти, проверяют. Так что если он у кого-то из вас, то лучше скажите сразу! Мы найдём его в любом случае, но тогда вы пойдёте под суд за укрывательство преступника!
- Знаете, что, - угрожающе начали Пол и Ринго, напирая на инспектора, - даже если бы мы и знали, где Джон, то вам бы не сказали. Вы сначала докажите, что именно он виновен!
Инспектор от такого напора несколько присмирел, но профессиональный опыт перевесил, и потому он заявил:
- За этим дело не станет.
- Помощи от нас не ждите, - железным голосом припечатал Джордж. - Уж мы-то в Джоне уверены: он ничего не делал! А помогать вам его топить мы не собираемся.
Кроули пожал плечами:
- Дело ваше. Вы себе представить не в состоянии, сколько я преступников перевидал, и во всех родственники и знакомые были страсть как уверены. Да только от человека всего можно ожидать.
В прихожую вернулись полисмены, перерывшие весь дом и, разумеется, Джона не обнаружившие:
- Никого нет!
- Хорошо смотрели? - прищурился Кроули.
- Не дети малые...
- Ладно, - инспектор обернулся к Битлам: - В общем, теперь ваши дома под наблюдением круглые стуки. Как только Леннон появится, мы его арестуем. И нечего на меня так смотреть!
Взгляды Битлов и впрямь не предвещали ничего хорошего. В них была такая откровенная ненависть и отвращение, что чертям стало бы тошно.
- Немедленно покиньте дом, - потребовал Маккартни. Его голос стал как будто глуше - из-за того, что он едва сдерживался, чтобы не орать во всю глотку.
Толпа вывалилась наружу.

[Severatrix]

Джон пришёл в себя и тут же об этом пожалел: голова не просто болела - она готова была распасться на атомы. Кое-как продрав глаза, Джон собрал их в кучу и огляделся. Помещение небольшое, если не сказать тесное, к тому же заставленное сверх меры разномастным барахлом. На полицейский участок не похоже, уже хорошо. Джон лежал на панцирной койке, от матраса пахло чем-то кислым и въедливым. Окно завешено то ли скатертью, то ли покрывалом, - в общем, выцветшим лоскутом в цветах, просто прибитым гвоздями к оконной раме. Но видно, что на улице уже светло.
Никого не было.
- Есть кто? - позвал Джон и тут же схватился за рассыпающуюся на части голову. К горлу подкатила липкая тошнота, моментально прошиб ледяной пот. Ещё не хватало - сотрясение мозга ко всем прочим радостям. Ну правильно - шлёпнуться с размаху на мостовую и угодить головой прямо о бордюр без последствий и мечтать нечего. Леннон осторожно ощупал голову - пальцы наткнулись на засохшую ссадину возле правого виска.
Никто не появился. И что делать? Джон осторожно поднялся. Ноги вроде держали, но не слишком твёрдо. Держась за стены и мебель, Джон вышел из комнаты и нос к носу столкнулся с компанией невнятно одетых личностей, в которых с первого же взгляда распознал так называемых "битников" - ещё в Ливерпуле он успел с этим народом пообщаться, даже жил какое-то время в подобной квартире, больше напоминающей свинарник. Хватило его тогда, правда ненадолго.
- Эй, аккуратнее! - упредили псевдобродяги. Один из них покачал головой:
- Везёт же мне - уже второй раз на меня налетает Джон Леннон! Сначала в переулке, теперь здесь!
Дверной косяк иногда бывает нужен. Иначе Джон растянулся бы на полу.
- То есть, вы меня знаете?
- А то! Ты давай-ка лучше ложись, а то на тебя смотреть страшно. Так приземлился - мало не покажется. Народу пришлось и меня, и тебя уволочь в дом. Я-то был в зюзю, а ты трюхнулся башкой о бордюр и вырубился, не оставлять же тебя было на улице! А уж потом как следует тебя разглядели, когда грязищу и кровищу с лица отмыли...
Чувствовал Джон себя и впрямь хуже некуда, но даже дрянное самочувствие и ватную слабость заслоняла настойчивая мысль: Пол Маккартни.
- Мне нужно позвонить, - упёрся Джон. - Где здесь телефон?
- На углу через улицу.
- Чего?
- Что слышал - нет у нас телефона. Откуда ж ему взяться-то, за него платить надо!
Джон с досадой стукнул кулаком по стене:
- Чёрт!..
Лучше бы он этого не делал. Потому что в голове словно рванул мешок динамита. Леннон, буквально ослепший от боли, стиснув зубы, обхватил голову руками. Дойти до койки ему уже помогли - сам бы он сейчас и шагу не сделал. Он улёгся на продавленный матрас, закрыл глаза и попытался представить, что ничего этого нет, - никакого убийства не случилось, полиция его не ищет, он находится сейчас в доме Пола, на диване... И отчаянно захотел уснуть. Но сна не было...

Уже сутки Джордж и Ринго находились в доме у Пола, - им казалось, что так хоть немного спокойнее, - не поодиночке нервничают хотя бы. От Джона по-прежнему не было никаких вестей, он как провалился. Пол не находил себе места, хотя чувствовал, что Джон жив и вроде бы находится в безопасности. Но невозможность хотя бы его услышать - не то что увидеть, - и невозможность ему хоть как-то помочь приводили в отчаяние.
Вся эта ситуация с его обвинением была совершенно дикой, - совсем этот инспектор, что ли, не в своём уме? То, что человек на месте преступления находился, ещё ничего не значит!
Об убийстве женщины с двумя детьми Кроули наотрез отказывался говорить с музыкантами, хотя по телевизору об это вещали вовсю.
Некая Катрин Эшель, двадцати пяти лет, с двумя детьми - трёхлетними сыном и дочерью, - сгорели заживо в собственном доме. Можно было бы счесть, что это несчастный случай, если бы предварительно их троих не заперли в этом же доме, чтобы они не могли выбраться. Конечно, это форменный кошмар, скотская жестокость, но какое отношение Катрин Эшель имела к Джону, Битлы понятия не имели. И уж тем более были уверены, что Джон ни за какие коврижки не сделал бы этого.

Возле дома и в доме и впрямь теперь дежурила полиция, сменяясь по несколько раз в день. Разумеется, снаружи не стояли истуканы в форме, привлекая внимание окружающих, - соблюдали инкогнито. А уже в доме пренебрегали и этим. Двое незваных гостей (вот уж действительно, хуже татарина!) постоянно находились в гостиной и кухне, наблюдая в окно за улицей и заодно за каждым действием Битлов. Чтобы они, не дай бог, по телефону не позвонили и на звонок не ответили без их ведома, не подали, чего доброго, каким-то образом сигнал Джону - мол, не появляйся в доме, его полиция оккупировала!
Дошло до того, что от них требовали полного отчёта, кто, куда и зачем пошёл.
В конце концов, Джордж, свирепея, ехидно спросил:
- Может, вам и о походах в туалет докладывать надо? Вы уж сразу скажите, не стесняйтесь, дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?
Инспектор, хотя и постарался пропустить колкость мимо ушей, всё же едва заметно покраснел. Потом взял себя в руки и бесстрастно ответил:
- Между прочим, человек может и сказать, что пошёл в туалет и с какой целью.
- Это как? - фыркнул Маккартни. - Подойти и сказать: господин полицейский, я пойду отолью, пёрну, может, покакаю заодно, меня не будет полчаса! Так, что ли?
- Как хотите. Но вам теперь придётся смириться, что в доме у вас работают люди. Хотите вы того или нет, теперь они часть вашей повседневной жизни.
Обстановка в доме накалялась с каждым часом, и вскоре произошло неизбежное. То, что можно было охарактеризовать как "бунт на корабле". Не даёте нормально дышать? Ну так мы тоже вам устроим развесёлую жизнь! Если вы ведёте себя хуже репортёров, носы суёте куда не надо, то и мы не обязаны перед вами приличия соблюдать!

Началось с Пола. Прошествовав мимо охранника в ванную помыться на ночь глядя, он с мрачным бешенством влез под душ, задёрнул клеёнчатую шторку, с грохотом пустил воду и нашампунил голову. Спасибо, что ещё доблестные стражи не заставляют двери ванной и туалета открытыми оставлять. Чтобы убедиться, что Битлы эти помещения по назначению используют, а не заряжают втихаря дробовики, чтобы охрану перестрелять, например.
Надо придумать, как связаться с Джоном! Он-то не сошёл с ума, чтобы шляться направо и налево по тем местам, где его любой засечёт. Наверняка понимает, что за домами друзей и родственников следят, и нашёл, где затаиться. Только вот где - вопрос ещё тот. Лондон, слава богу, пока ещё большой. Конечно, кроме Лондона, ещё куча городов на свете есть, но Джон-то вряд ли смылся куда-то ещё. Много не набегаешь, устать можно очень быстро. К тому же он не станет по доброй воле держать их в неведении о том, где он и что с ним. Значит, пока просто не может. Как только сумеет - сразу даст о себе знать. И вот тогда можно будет продумать, как наладить с ним безопасную связь под носом у полиции и постараться разобраться в ситуации с этим самым убийством.

[Severatrix]

Закончив мыться, Пол хотел было опять напялить джинсы и свитер вместо халата, - в доме всё-таки посторонние, - и уже протянул руку к джинсам, но как наяву перед внутренним взором Маккартни возник ухмыляющийся Леннон. Пол даже голос его услышал: "Почему это человек в своём доме стесняется выйти в халате из ванной? Пусть тогда выйдет БЕЗ халата!"
Пол довольно хмыкнул: а правда! - и гордо вышел из ванной, только обмотавшись полотенцем. И, не обращая внимания на охрану, прошлёпал на кухню заваривать чай.
Очень скоро и Джордж, и Ринго тоже начали прогуливаться по дому в неглиже на босу ногу! А на претензии охраны отвечали: "А что такого? Мы же у себя! Посторонние? Какие посторонние??? Вы же теперь - часть нашей повседневной жизни!.."
Инспектор Кроули, которому обо всём, разумеется, доложили, обозлился на явное неуважение, но поделать ничего не мог: Битлы были правы, они у себя дома, имеют право здесь хоть голышом танцевать, если захотят. А кому не по душе, что они у себя дома еле одетые ходят, - так могут хоть удавиться, раз не нравится.
Это была первая победа, остальные дались легче.
Уже наутро Битлы, ничуть не смущаясь присутствием соглядатаев, обсуждали между собой, что хорошо бы съездить на место происшествия и расспросить соседей о том, что они видели, слышали и знают. Наспех поев и выпив кофе, они завили охране:
- Раз уж вы здесь, то присмотрите за домом, пока нас не будет! - затем Пол ловко запер дверь снаружи и сунул ключ в карман. В дверь тут же возмущённо загрохотали кулаки.
- Вам поручили в доме сидеть - ну так и сидите! - ехидно заявил Маккартни.
"Битлз" направились к машине Пола.

За сутки постельного режима и почти не прерывающегося сна Джону значительно полегчало, - во всяком случае, голова теперь не разъезжалась по швам при малейшем движении, ноги держали его относительно твёрдо. Потому он и решил, что хватит ему валяться, как колода, - пора выбираться из того болота, в которое угораздило попасть. Всё то время, пока он изображал из себя не отсвечивающее от кровати покрывало, его не больно-то беспокоили неожиданные соседи, - иногда только кто-то заглядывал, приносил воды или чаю. Пытались, правда, от чистого сердца накормить жареной картошкой, но быстро уяснили, что к чему, когда Джон попросил дать тазик, пока он всё здесь не уделал, как бог черепаху.
То, что в этом уголке пока ещё не появилась полиция, давало ему право думать, что здешнему народу можно доверять. Вряд ли за сутки они не узнали, в чём дело и почему Джон Леннон ночью по городу шатался, заныривая в тёмные подворотни...

... В тот вечер, вернее, на ночь глядя, он созвонился с Полом, они договорились встретиться у него дома и помудровать над песней, которая уже несколько дней никак не хотела принимать внятные очертания.
Машина тоже упёрлась, как баран круторогий - не заводилась и всё тут, хоть ты тресни. Потому Джон и решил вызвать такси. Однако попыток завести машину не оставлял, и, когда она в конце концов всё-таки завелась, он обрадовался так, что уехал, не дожидаясь такси. Однако радость его была преждевременной - на полпути к Полу машина снова заглохла, теперь уже окончательно. И в ответ на все попытки Джона оживить её делала вид, что не понимает, чего от неё хотят, трещала, скрипела, чихала и вообще выкаблучивалась. Плюнув от досады, Джон решил дойти пешком. Наплевать, что идти придётся минут сорок, - теперь это уже дело принципа, если угодно. Джон запер машину и зашагал по улице, по дороге высматривая телефонную будку - позвонить Полу и предупредить, что задержится.
Через какое-то время нос уловил явный запах чего-то горелого. А уже за очередным поворотом открылась совершенно дикая картина - из окон дома валил чёрный дым и вырывались языки пламени. Джон даже не раздумывал - тут же кинулся к порогу ближайшего дома и начал стучать в дверь, кричать, чтобы вызвали пожарных. Но никто не отвечал. В другом доме - тоже.
Леннон в ужасе метался перед горящим зданием, не зная, что делать. Когда в переулке завыли сирены полиции и пожарной машины (видимо, кто-то всё-таки вызвал), он обрадовался им, словно родным.
Но дальнейшее поведение полисменов его, мягко говоря, озадачило. Они сходу набросились на него, кто-то ударил по лицу, сшиб на мостовую, затем последовал удар в бок... Кто-то истерически кричал: "Держите его, это и есть убийца!" Сквозь боль Джон даже не мог сосредоточиться и понять, что происходит. Ему заломили руки за спину и рывком подняли его с земли. Следующим номером под нос ткнулось какое-то удостоверение и голос произнёс:
- Инспектор полиции Кроули! Ваше имя?
- Джон Леннон... в чём дело?!
- Вы задержаны по подозрению в убийстве и в поджоге!
- Что за чушь...
- Тебя опознали соседи! Ты убил женщину и двоих детей, запер их в доме и поджог, чёртов ублюдок! Ещё наглости хватило вернуться на место преступления...
Джон ещё пытался что-то доказать, объяснить, что никакого отношения к поджогу не имеет, что шёл мимо, у его машины заглох мотор... Но его никто не слушал, только посоветовали "заткнуться".
- Давайте, везите его в участок! - дал команду Кроули. - Я приеду позже и поговорю с ним по душам!
Джон отчётливо понял, что ни в коем случае нельзя позволить запихать себя в машину. Потому, пользуясь тем, что ноги у него свободны, со всей силы лягнул одного из держащих его полицейских в лодыжку. Тот взвыл, разжал руки и схватился за пострадавшую конечность. В ту же секунду Джон засветил в нос второму. Тот рухнул на первого. Джон, не теряя времени, рванулся с меcта так, что ветер в ушах засвистел - это при полном-то штиле.
- Стой!!! - заорали ему вслед. - Стой, или будем стрелять!!!
Но стреляли они уже в пустоту - Джон свернул за угол и нырнул в какую-то подворотню...
... Ну вот, теперь всю эту кашу надо как-то расхлёбывать, хотя не он её заварил.

Познакомившись наконец-то с приютившими его людьми, Джон начал было рассказывать им о своей проблеме, но только лишний раз убедился, что они всё знают.
- Город просто на рогах стоит, тебя повсюду разыскивают, - говорил тип, о которого он споткнулся, Ренди Стерн. - Газеты просто пестрят заголовками, вот, глянь, - он протянул Джону утреннюю "Таймс", которую, очевидно, стащил с чьего-нибудь прилавка.
Джон без интереса пробежался глазами по тексту, отложил уже порядком затрёпанную и захватанную газету в сторону и заявил:
- Если нужно, чтобы я ушёл, скажите прямо и без дураков. Вас подставлять не хочу, так что не обижусь.
На эти слова чуть было не обиделись сами "битники":
- Ты, Леннон, такую чушь не говори! Живи здесь, сколько потребуется, сам видишь, место есть.
- Я просто так отсиживаться не собираюсь, - покачал головой Джон. - Я свою невиновность доказать хочу, а то так и придётся всю жизнь прятаться. Как бы мне с ребятами связаться, их предупредить... Дома у них мне появляться нельзя, телефонные разговоры наверняка слушают...
- А где они живут? - спросил Стерн. - Я, в принципе, могу письмо передать. Хотя, как бы не перехватили... А на словах? Точно: ты скажи, что нужно передать, и я запомню! Знаешь, какая у меня память?
- Только не вздумай домой приходить, там сто против одного коп на копе и копом погоняет!
- Поучи ещё...
- Ладно. Дальше - постарайся разузнать, кто тогда погиб при пожаре и вообще, о жизни погибшей. Я помню, этот хрен с горы, инспектор, говорил о женщине с двумя детьми.
- Понятно. Один я не справлюсь, - добровольный помощник оглянулся на собратьев. Готовность помогать ему выразили почти все. А Джон подумал, что ему всё-таки повезло.
Когда помощники ушли, он, по-прежнему сидя в глубоком продавленном кресле, погрузился в размышления.
Почему на него указали соседи? Ведь сказал же инспектор, что "соседи его опознали", да и в тот момент, когда его свалили ударом на землю, кто-то кричал, мол, держите его, это и есть убийца. Почему, если до того он ни разу в тех окрестностях не появлялся? Видели раньше похожего человека?
И ещё любопытная деталь: когда он в панике стучал в двери ближайших домов и орал во всю глотку, никто не отозвался, как будто вся улица вымерла. Зато потом - вопли "держите убийцу"! Странно это выглядело. В самом деле: на улице пожар, обычно же в таком случае народ выбегает на улицу на раз-два, в любое время суток, а тут - пустая улица. Такое впечатление, будто соседи затаились в своих домах... И кто вызвал пожарных и полицию?
Эх, Маккартни, Маккартни... Только бы получилось передать ему весть... Как же вас не хватает, ребята!..
Джон закрыл глаза и попытался представить, что он сейчас рядом с ними.

[Severatrix]

Отделавшись от охранников, Битлы сели в машину Пола и нахально проехали мимо дежурившего неподалёку от дома копа, маскирующегося под мирного торговца газетами, и вырулили на дорогу. Уже в зеркале заднего вида Пол увидел, как засуетился "торговец газетами", но, не смея покинуть свой пост, мог только пританцовывать на месте и, наверное, крыл сейчас строптивых музыкантов последними словами.
Найти нужный дом труда не составило, - они хорошо знали город.
Улица, на которой случилась трагедия, была не слишком-то оживлённой. Если не сказать больше - медвежий угол. Два ряда частных домов с мансардами. Сгоревший дом стоял слегка в стороне от дороги, выбиваясь из общего ряда. Теперь, правда, это был уже не дом, а обгоревший остов, зияющий выбитыми окнами.
"Битлз" переглянулись - и разошлись в стороны, каждый к определённому дому. Так оно быстрее будет.
Однако соседи явно не спешили удовлетворять их любопытство. На стук и звонки в дверь отвечали очень немногие. И те выглядели так, словно свалились с луны и, само собой, ничего не знают и не ведают. В ту ночь они спали и про пожар узнали только утром. Полная ерунда, учитывая, что всегда при пожарах на улице царит столпотворение, это неизбежно, как глаза открыть, когда проснулся! Народ, опасаясь, что огонь перекинется на их дома, выбегает на улицу, причём, с вещами. А тут, видите ли, вся улица не иначе снотворного обпилась, раз такое событие мимо носа прошло.
В общем, от аборигенов Битлы ни черта добиться не смогли. Уже намереваясь сесть в машину и возвращаться домой, они вдруг заметили кое-что необычное. Вернее, заметил Джордж. Некоего субъекта примерно их возраста, весьма затрапезного вида, фланирующего по улице следом за ними. Но это явно был не коп.
Сделав вид, что ничего не заметили, музыканты поехали домой.
- Теперь Кроули нам задаст, - хмыкнул Ринго.
- А и чёрт бы с ним! - махнул рукой Пол. - Соседи эти себя странно ведут, вот что! Как сговорились: ничего не видели, ничего не слышали, ничего никому не скажем...
- Да, да! - закивал Джордж. - Что за чёрт: во время пожара спали себе и в ус не дули, ну да, сейчас поверю, как же!..
Пол готов был руль сгрызть:
- Да не спали они ни черта, а наблюдали из-за занавесок за всем происходящим!

Возле дома Маккартни, как, в принципе, и следовало ожидать, уже стояла машина инспектора. Стоило Битлам войти в прихожую, навстречу им с чудовищным грохотом вылетел взбешённый бронепоезд. Из ноздрей огонь, глаза как у собаки Баскервилей... За спиной у него маячили охранники с видом проштрафившихся школьников.
- И как я всё это должен понимать? - взревел багровый, как огнетушитель, Кроули, обращаясь к Битлам. - Что это за штучки с запиранием дверей?
- Сами же сказали, что ваши люди должны в доме находиться постоянно, вот они и находились, - отбоярился Пол. - В чём дело-то?
- Где вы шлялись?
- А то вы не в курсе, - усмехнулся Ринго.
- В курсе! - вошёл в штопор инспектор. - Ещё раз подобная выходка повторится - я... я не знаю, что с вами сделаю! - Обернулся к охранникам и добавил: - И что стоите? Марш по местам и работайте! И смотрите, чтобы никто вас больше не обидел, цуцики!
Подчинённые испарились. Битлы, не дожидаясь очередного припадка инспектора, спокойно разошлись по дому - кто в ванную, кто на кухню.
- ВЫ куда?! - завопил Кроули, но ответа не получил.

Часть 2.

Принесённые добровольными помощниками новости частично порадовали Джона, частично – ещё больше озадачили. Порадовало в частности сказанное одним из битников:
- Видел я сегодня твоих друзей, всех троих. На той самой улице столкнулись, - они, видать, тем же, чем и мы, занимаются, узнать хотят подробности. Поговорить пока не удалось, но мы придумаем что-нибудь. Меня они заметили, думаю, запомнили.
Вот оно как! Ребята уверены, что он ни в чём не виноват, и пытаются его вытащить, - хотя как раз в этом Джон даже не сомневался. Но на сердце у него потеплело, даже самочувствие улучшилось. Всё-таки хочется в сложных ситуациях опираться на друзей. Они же не только для отточки ляс нужны.
Озадачило то, что соседи погибшей Катрин Эшель все, как один, дурака валяют: ничего не видели, ничего не знаем, все спали. Ага, спали… А пожарных кто вызвал и полицию, марсиане, что ли? Кто орал «держите убийцу»? На сговор похоже. Бред, конечно, но «если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят».
Возможно ли, что соседи за что-то сильно не любили Катрин Эшель и её детей, и теперь покрывают убийцу, зная его имя прекрасно? А может, они все вместе…
Джон потряс головой: нет, это уж совсем на фантазию похоже. Но потом всё же задумался.
А что ж невозможного-то здесь? Он, Джон, выходит, просто попал им под руку, - не он, так другой, на любого показали бы, как на убийцу, тем более ещё и полиция нагрянула… Вот угораздило его сунуться в недобрый час на ту проклятущую улицу!.. Врагу лютому не пожелаешь такого счастья!
Леннон выдал порцию весьма оригинальных ругательств, причём, вслух, заставив своих новых знакомцев вытаращить глаза.
Так его положение ещё хуже, чем он думал! Соседи погибшей Катрин Эшель явно намерены теперь довести дело до конца – выгородить «своего» виновного, или нескольких виновных, - и утопить его, так некстати попавшего под руку «кандидата в убийцы». А этот самый инспектор Кроули знать не хочет другой версии, сам готов был тогда растерзать Джона на месте. Может, и есть у него шанс выбраться, но один из ста. Если очень крупно повезёт. А вот если нет…
Джон как наяву увидел огромный зал суда со сводчатыми потоками, набитый народом, судью и присяжных в мантиях, париках и с каменными лицами. Услышал резкое, как удар топора «Виновен!» Потом – здание городской тюрьмы, - старое, тёмно-серое, монументальное, подавляющее одним своим видом и распространяющее атмосферу безнадёги и отчаяния. Потом припомнил увиденный по телевизору репортаж, одиночную камеру с окошком под потолком, и решётку на этом окне – с такими узкими ячейками, что невозможно просунуть руку… И это на всю жизнь! Да уж лучше сразу повеситься на ближайшей ветке!
Почему именно с ним всё это случилось, что он сделал Господу Богу, проклятье!
Не говоря ни слова, не издавая ни звука, стиснув зубы, Джон со всей силы стучал кулаком в стену, вкладывая в удары всё своё отчаяние, жалость к молодой женщине и маленьким детям, погибшим так жутко, весь свой страх, злость на убийцу, на лживых свидетелей, на инспектора… И мысленно кричал «Помогите!», ни к кому не обращаясь. А потом внезапно остановился, резко выдохнул.
Рано пока рвать на себе волосы. Его не бросили! Самые близкие друзья намерены доказать, что он не виноват. И этих вот помощников ему судьба послала не просто так. Наверняка с какой-то целью. Так что для кровищи на пепелище время пока не настало и, возможно, не настанет. Если, конечно, он возьмёт себя в руки, оставит в покое стену и начнёт думать.

Скандал, который Кроули учинил Битлам за самоуправство, несколько разрядил обстановку. Инспектор бушевал добрых полчаса, вращая глазами и объясняя, что он лучше знает, как вести расследование, а их если ещё раз на той улице увидит – головы поотрывает и скажет, что так и было. Охранники, приставленные к музыкантам, от его децибелов аж притихли и делали вид, что их всё это не касается, они тут вообще мимо проходили.
Битлы спокойно занимались своими делами, всем своим видом говоря: «Ну, ты ори, ори, наорёшься – свистнешь!» Кроули, осознавая, что слушать его никто не собирается, пытался выпустить пар при помощи бесконечных «чёрт подери» и «будь оно неладно». Наконец, спустя полчаса, он выдохся и ушёл на кухню. Судя по звукам, налил себе там чай. Хозяйничает.
Этого терпеть никто не собирался, потому Пол без разговоров вырубил свет на кухне.
Когда Кроули, наконец, убрался, Битлы собрались в спальне Пола и принялись обсуждать результаты своей сегодняшней деятельности. Весьма, надо сказать, неутешительные.
Джордж заявил:
- Соседи эти, между прочим, явно не любили убитую Катрин Эшель. Это чувствуется.
Ринго добавил:
- Не любили – это мягко сказано! Терпеть не могли. А вы внимание обратили – на столбике ограды возле её дома было красной краской написано «дрянь»? Причём, очень крупно написано, издалека видно!
- А то, - кивнул Пол. – Я, между прочим, это дело даже сфотографировал. А то мало ли, что ласковым соседям в голову придёт – а ну как они краску отскрести задумают или замазать уже другим слоем... А так отношение к убитой видно отлично. Сюда, между прочим, вписывается и то, что пожара они якобы «не видели», и вызвали пожарных и полицию только тогда, когда всё практически уже сгорело.
- Верно, - ввязался Джордж, - а тут чёрт принёс Джона, вот на него и указали, как на убийцу. Соседям, мне кажется, кто угодно бы подошёл, лишь бы не один из них. Если и докажут, что этот кто-то не виноват, то время-то всё равно потеряют, а тем временем настоящий убийца, которого соседи дружно покрывают, успеет улики уничтожить. А Кроули – набитый дурак!
- Скотина он, а не дурак, - сквозь зубы выругался Маккартни.
- Одно другому не мешает, - махнул рукой Ринго. – Дело-то в том, что времени у нас в обрез, если хотим улики найти!
Пол согласился:
- Значит, будем искать! Если надо будет пепелище перерыть до миллиметра – перероем!

[Severatrix]

Следом случилось ещё кое-что.
С приготовлением ужина явно не заладилось – у переволновавшихся Битлов всё буквально валилось из рук. Сначала Ринго рассыпал весь чай, потом Пол каким-то образом утопил сахар в подливке и, наконец, Джордж разбил варенье. Затем, пока они спорили, как правильно греть жареную картошку и до какой кондиции её доводить, она таки умудрилась сгореть, не смотря ни на что! Причём, не просто сгореть, а обуглиться так, что на кухню без противогаза войти стало невозможно. В довершение всего, вдруг обнаружилось, что все продукты закончились, и Пол вызвался съездить в магазин.
Народу в торговом зале под вечер набралось столько, будто городу выдали зарплату подарочными купонами именно этого магазина.
Пола, напялившего большие очки, закрывающие половину лица, и неприметную замшевую куртку, всё-таки узнали. Конечно, в основном народ был настроен доброжелательно, просил автографы, выказывал восхищение творчеством и скороговоркой сыпал слова поддержки, - мол, никто не верит, что Джон виноват в этом ужасе, всё это бред и наглая ложь, пусть Джон и они сами не опускают руки, - всё обязательно выяснится!
Благодаря от души разгорячённых поклонников, Пол таки ухитрился нагрузить проволочную тележку продуктами и в какой-то момент заметил, вернее, даже почувствовал на себе чей-то сосредоточенный взгляд. Присмотрелся и выяснил, что взгляд принадлежал парню примерно его возраста, одетому в потёртую кожаную куртку и почти вылинявшие джинсы, с давно немытой головой. Незнакомец чем-то неуловимо походил на того, которого они с ребятами заметили сегодня, пытаясь чего-то добиться от соседей Катрин Эшель. Пол почувствовал, как сердце проваливается куда-то в живот.
Затуркаться в торговом зале среди стеллажей ничего не стоило. Парень с успехом это проделал, и уже через минуту в карман куртки проходящего мимо Пола лёг туго скрученный бумажный шарик.
С бешено колотящимся сердцем Пол, не подавая вида, дошёл до кассы, расплатился, улыбнулся кассирше и расписался по её просьбе на своей фотографии, загрузил покупки в машину, сел за руль и только тогда позволил себе развернуть послание. Почерк Джона, такой знакомый, можно сказать, родной…

- Передал я твоё письмо Маккартни, - сообщил Стерн, вернувшись вечером в квартиру. – По-моему, никто ничего не заметил. Я бумагу в шарик свернул и в карман ему бросил.
- Хорошо, - Джон перевёл дух. Хоть здесь повезло, удалось связаться с Полом, с ребятами... – Спасибо тебе.
Стерн махнул рукой:
- Да ладно, чего уж там…
- Никогда бы не подумали, что станем вот так помогать Битлам и Джону Леннону в частности! Так далеко даже наша фантазия не заходила, - пошутили новые знакомые, но осеклись при виде совсем не весёлой Джоновой физиономии. Тот Леннон, что сидел сейчас перед ними в глубоком кресле, скрестив руки на груди, разительно отличался от того, кого можно было увидеть на сцене или по телевизору, на плакатах и фотографиях. Бледное осунувшееся лицо, - частично из-за всё ещё дрянного самочувствия, но в основном от переживаний, чёрные круги под глазами. Хотя выражение лица оставалось вроде бы спокойным, это была лишь одна видимость, - Джон держался изо всех сил, чтобы не впасть в панику и прострацию. Он не сломался, даже не думал о таком, хотя положение и впрямь хоть головой об пол бейся, - но и принять ситуацию, как неизбежное, не собирался. Наверное, это правильно.
Джон в этот момент подумал – уже в который раз! – что с этими людьми ему повезло.
Они просто помогли - не спрашивали его даже о том, почему он тогда угодил к ним в переулок весь избитый, - и так всё было ясно. Лондонские копы никогда особенно не отличались любезностью, а в тот раз у них, видать, и вовсе неудачный день был…
Джон ни на что не жаловался, переносил боль молча, на эту тему ни с кем не говорил. Ему старались хоть как-то помочь, - пока он лежал на койке, то и дело проваливаясь в тяжёлый, какой-то обморочный сон, к нему постоянно подходили, чтобы сделать компресс на ушибленные бока или дать воды. Как только его состояние немного улучшилось, он закрыл эту тему и больше к ней не возвращался, справлялся сам, хотя был, несомненно, благодарен за помощь. Просто никогда и никому не хотел быть в тягость и не хотел выглядеть беспомощным.
Значит, Пол получил его письмо, хоть в этом плане можно вздохнуть свободно. Теперь ребята будут знать, что он жив и в надёжном месте, и тоже ищет убийцу. Вместе не так страшно…

Пол перечитал письмо Джона, по меньшей мере, раз десять. Поначалу он вообще не воспринимал никакой другой информации, кроме одного, заслоняющего всё остальное: жив! Жив! Уже дома, запершись в спальне и немного успокоившись, Битлы ещё раз перечитали письмо. Да, всё так, как они и предполагали. У Джона заглохла машина, он вынужден был идти дальше пешком, и на пути как раз попалась эта самая улица, чтоб её черти взяли!
Но Джон в своём репертуаре! Надо ж такое написать: «Наверное, ТАК я полицию ещё никогда не доставал!» Читая эти слова, Пол невольно улыбнулся. Эта знаменитая защитная реакция Леннона – саркастические залпы, даже если на душе поганей некуда. Однажды, в минуту откровения с глазу на глаз, Джон признался ему, что делает это ещё и потому, чтобы за него не переживали по возможности, - если уж он фыркает на проблему, стало быть, всерьёз её не воспринимает, - то другим-то с какого рожна? Пол тогда выдал ему по полной программе, мол, с близкими друзьями этот метод не срабатывает. Вроде Леннон понял. Но старые привычки трудно искоренить…
Пол спрятал письмо Джона во внутренний карман своего пиджака, уничтожать не стал, несмотря на то, что в доме дежурила полиция. Дом они уже раз обыскали, - нашли что-нибудь? Нет? Пусть тогда засунут свои хотелки куда подальше. А уж если потянут руки к ним самим в плане личного досмотра, – получат «ливерпульский поцелуй» в подарок, потом с дантистом не расплатятся, - так Битлы и сказали инспектору Кроули. На кой, мол, шут вам подчинённые без зубов? Манной кашей их кормить?

Шёл уже четвёртый день «осадного положения». Раздражение от постоянного присутствия в доме полицейских, с подозрением сующих нос решительно во всё, уже давно перешло все мыслимые пределы. Ну, разве не могут спокойного, уравновешенного человека раздражать кучи дерьма, в изобилии валяющиеся вокруг дома? Ещё как могут.
Всё это вылилось в то, что Битлы открыто нарушали запреты инспектора, а на его вопли просто не обращали внимания. Захотелось поорать, - ой, да ори, себе же головную боль наживёшь. Кроули и орал белугой – со вкусом и от души, затем, отведя душу, грозно бросал очередное «чтоб слушались, матери вашей чёрт!», - и уносил ноги из этого сумасшедшего дома – бросать все силы на поиски Джона. А вот чёрта ему!
Ночью спать никто и не думал. Только вид сделали. А ближе к двум часам тихо вылезли в окно спальни Пола...
До нужной улицы добрались минут за сорок, передвигаясь короткими перебежками. И уже возле сгоревшего дома увидели три человеческие тени…

[Severatrix]

- Тихо! – едва слышно шепнул Маккартни, подняв руку. Битлы шарахнулись за куст и замерли. Тени возле дома пришли в движение: покрутились и исчезли в темноте обгорелых развалин. Кто это, с такого расстояния разобрать было невозможно – соседи погибшей Катрин Эшель, копы или кто-то ещё? Может, обыкновенные мародёры поживиться решили? Хотя время для своей деятельности они явно упустили.
Бесшумно ступая, Битлы добрались до дома. Снова остановились и прислушались. Внутри – совсем близко от входа, - слышались возня и чертыханье, затем что-то грохнуло и стало тихо. Пол на всякий случай навострил фотоаппарат и сунулся внутрь. Джордж и Ринго следом. Вошли в дом и удивлённо замерли – никого не было.
- Что за чёрт? – вытаращил глаза Ринго. – Не привиделось же нам?
Обескураженный Пол проворчал:
- Да уж, не привидений же мы видели, в самом деле…
- Вы что, ослепли? – Джордж вышел на середину помещения и показал себе под ноги: - Вот, смотрите!
Дом сквозь разбитые окна теперь хорошо освещался уличными фонарями, потому свои собственные зажигать пока нужды не было. Битлы сразу разглядели среди расчищенного обгоревшего хлама железную квадратную крышку люка с железным же кольцом вместо ручки. Маккартни поднял фотоаппарат, щёлкнул крышку и только затем спросил скорее риторически:
- Тоже полезем?
- А сам как думаешь? – Ринго уцепился за железное кольцо. – Давайте, помогайте!
Крышка неожиданно поддалась легко и даже без скрипа петель, - сразу видно, что ею часто пользовались. Снизу тянуло холодной сыростью и к тому же отвратительно воняло. Чем именно, установить не удалось, но от этого запаха на зубах почему-то растекалась липкая горечь. Чтобы спуститься в подвал, пришлось зажечь фонари. Вниз вела железная лестница с такими скользкими ступенями-прутьями, что удержаться на них стоило больших усилий. Посередине прутья были отполированы до блеска, и это тоже говорило о том, что лестницей часто пользовались.
О тех, кто полез в подвал первыми, Битлы, если честно, успели уже забыть и несказанно удивились, когда напоролись на этих самых незнакомцев.
- Кто здесь ещё? – в лицо Битлам мгновенно направились ослепляюще яркие лучи фонарей, заставив их зажмуриться. – О, чёрт! Вы! Ну нельзя же так, напугали до чёртиков!
- Кто это? – почти выкрикнул Пол. - Между прочим, о вас то же самое сказать можно!..
- Да не ори ты!.. Разбудишь весь город! – в лицо им светить перестали, Пол первым продрал глаза и разглядел оппонентов. Двое были ему незнакомы, а вот третий сегодня в магазине передал ему письмо от Джона!
- Вы… - начал Пол.
- Да, да, только тихо! Я Ренди Стерн, мы все помогаем Леннону.
Двоих спутников Стерна звали Жакоб и Мартен. Недоумение рассеялось, встреча оказалась не опасной, даже наоборот. Потому Битлы в один голос нетерпеливо спросили:
- Как Джон?
- Сейчас в относительном порядке, но всё равно паршиво – сотрясение мозга получил, не хухры-мухры. Да ещё и копы его порядком отделали – у него все бока были буквально синие.
- Ублюдки… - выругался Пол, бледнея на глазах. – Какие же ублюдки!..
- Кто же спорит! Повторяю, сейчас Джон оклемался, видишь, даже письмо вам написал. Башка тоже на месте и даже соображает, даром что о бордюр приложился… В общем, об этом потом, сейчас мало времени. Вы сюда чего пришли?
- Улики искать! – радостно пояснил Ринго.
- Так мы тоже, - хмыкнул Стерн. - Джон говорит, что его наверняка оговорили для того, чтобы время потянуть, - чтобы настоящий убийца успел улики против себя уничтожить, а то и вообще смыться куда подальше.
- Вот и мы так думаем, - кивнул Джордж. – Джон просто удачно попал им под руку. Для них будет вообще подарком судьбы, если его упекут за решётку. Своего покрывают, как пить дать. Знать бы ещё, кто это…
- Вот и давайте узнавать.
Пол, наконец, сообразил спросить у помощников Джона:
- А в подвал-то вы зачем полезли?
- На всякий случай! Обратили внимание, что крышку люка часто открывали?
Маккартни ответил:
- Конечно! Даже странно, почему Катрин с детьми от пожара здесь не спряталась!
- Ну, угарным газом бы отравились, не одно так другое, - буркнул Джордж.
- Так нет, - покачал головой Ринго. – Окно-то есть, вот! – и показал на небольшое окошко под потолком.
Пол быстро взобрался на стоящий у стены как раз под окном ящик и осмотрел окно, светя себе фонариком.
- Ага, окно-то есть, да только толку от него никакого – оно забито, причём, изнутри же! Видите, царапины на раме и ставнях? Катрин явно пыталась выломать их, но ничего не вышло. А на тех окнах, что наверху, решётки, я ещё раньше внимание обратил. Отчаявшись освободиться через подвальное окно, она вернулась с детьми наверх, а там уже вовсю пылал огонь…
Кто-то очень хорошо организовал дело, заранее позаботился о том, чтобы Катрин с детьми не смогла покинуть дом!
- То есть, - соображал Ринго, - ты думаешь, что убийца мог оставить следы здесь, в подвале?
- Ну да!
Утрамбованный земляной пол по твёрдости напоминал асфальт, а сам подвал оказался неожиданно просторным, - насколько можно было рассуждать при свете карманных фонариков. Шестеро человек тщательнейшим образом осматривали каждый сантиметр помещения и, наконец, усилия принесли плоды: за ящиком, стоящим под забитым наглухо окном, Джордж обнаружил скомканную квитанцию с телефонной станции. На имя некоего Блэйка Нодо.
- Так… Это уже кое-что, - пробормотал Джордж, разворачивая находку.
Судя по адресу, указанному в квитанции, проживал он как раз на этой самой улице, причём, всего через два дома от Катрин Эшель. Стерн сунул нос, почесал за ухом и удивлённо заявил:
- Если это убийца, то явно не в своём уме, - прямыми уликами на месте преступления сорить.
Пол возразил:
- Это могло просто выпасть из кармана, когда он доставал, например, платок. А что – вбивал гвозди в раму и ставни, вспотел, полез за платком и не заметил, как бумажка выпала и провалилась за ящик.
- Да, такое вполне могло быть, - согласился Ринго. – Доказательство это или нет, но лучше бы этой бумажке здесь не валяться. С собой возьмём.

[Severatrix]

Домой Битлы возвратились, когда уже начинало светать. Перед тем, как проститься с новыми знакомцами и помощниками, Пол быстро набросал Джону письмо и вручил Стерну.
- Не волнуйтесь, передам лично в руки, не потеряю, - улыбнулся тот, пряча сложенный вчетверо листок во внутренний карман потёртой кожаной куртки.
Стерн, Мартен и Жакоб на соседней улице оставили свои мотоциклы, а вот Битлы прибыли на место пешкодралом, потому следовало торопиться – небо уже серело на востоке.

До дома Пола они добежали, когда на улицах уже погасли фонари и даже появились первые прохожие. Интересно, копы в доме дрыхнут или нет? Не хотелось бы на них нарваться. Видеть их физиономии в доме двадцать четыре часа в сутки – то ещё удовольствие, в глазах от них рябит, а тут ещё и прицепятся, как банный лист: где шлялись, зачем выходили…
Ясное дело, на их расспросы Битлы плевать хотели, - как и на то, что охранники доносят инспектору о каждом их шаге и слове, - просто сейчас они слишком устали и хотели спать, чтобы тратить время ещё и на препирательства с назойливыми копами.
Со всеми предосторожностями, стараясь не громыхать оконной рамой, они влезли в окно спальни, переведи дух… и увидели, что оставили на белом подоконнике чёрные полосы. Ага… ну правильно, - полночи прошататься по пепелищу и остаться чистым и тщательно выглаженным ещё никому не удавалось.
До семи утра Битлы стирали свою измазанную сажей одежду, чистили сапоги, отмывались сами и отмывали подоконник, а заодно и ковёр в спальне, на котором остались чёрные следы от обуви. Чуть не постирали вместе с одеждой письмо Джона и сегодняшнюю находку – квитанцию на имя Блэйка Нодо, - но вовремя опомнились. Только в семь они смогли, наконец, улечься спать. А в половине восьмого заявился Кроули и перебудил всех, просигналив клаксоном у входа в дом. Явно ему не терпелось, но ничего – подождал, пока Битлы не умылись, не оделись и не вышли к нему сами. Хотя ждать пришлось минут двадцать. В дом его пускать никто не собирался, - ещё чего не хватало! Припёрся ни свет ни заря, а его в дом пускай и истерики выслушивай…
- Скучали по нам? – ехидно осведомился Маккартни, выходя на улицу.
- Ага, как укол по заднице! – неожиданно выдал Кроули. Тут только Битлы заметили, что его облик претерпел некоторые изменения. Конкретно в области левого глаза, который заплыл, превратившись в такую крохотную щёлочку, что возникало сомнение, способен ли он теперь вообще исполнять свою природную функцию. Кроме того, от брови до скулы у Кроули прямо-таки радуга переливалась. Нельзя сказать, что Битлов эти самые изменения сильно огорчили. Наоборот…
Как выяснилось, поводом для столь раннего визита инспектора стал именно этот роскошный «фонарь».
- Это что такое, я вас спрашиваю! – рычал Кроули на заспанных Битлов, тыча пальцем в пострадавший глаз. – Что это такое?! Знаете, как это называется?!
- Это называется фингал, - любезно объяснил Джордж, зевая в кулак. – Надо думать, заслуженный…
- Ах, вот как? – зашипел инспектор. – Думаете, я не догадался, чьих это рук дело?
- Уж не наших точно, - фыркнул Ринго. – Хотя, конечно, жаль… А вы спросите своих людей – мы из дома не выходили, а вот где вы шлялись, что вас так разукрасили – большой вопрос.
Оказалось, что разукрасили инспектора непосредственно рядом с полицейским участком, что говорило о невероятной дерзости нападавшего. Незнакомец подошёл, уточнил, точно ли перед ним инспектор Кроули, и, получив подтверждение, безо всяких прелюдий от души заехал в глаз. Как назло, поблизости никого не было. Пока инспектор элегантно поднимался на ноги, головореза и след простыл.
- Думаете, я не сообразил, что это вы его наняли? – гремел Кроули.
- Это каким же образом? – фыркнул Ринго.
- Да наверняка фанаты ваши мне мстят! Учтите, я этого так не оставлю!
- Что, будете отлавливать поклонников «Битлз» и сажать за решётку? – скривился Пол. – Главное, это очень достойно британской полиции.
- Хватит ерунду нести! С меня довольно! Вся ваша компания мне уже вот где! – Кроули пропилил ладонью по горлу. – Особенно этот чёртов Леннон! Кого вы покрываете! Кого! Он убийца, он сжёг женщину, трёхлетних детей не пожалел… – а в следующую секунду инспектору пришлось заткнуться, потому что Пол, побелев до корней волос, вцепился руками в отвороты его плаща и, глядя ему в глаза, свистящим голосом произнёс:
- Ещё хоть что-то вякнешь про Джона, мразь, – пеняй тогда на себя! – затем отпихнул инспектора и брезгливо вытер руки о пиджак. Двое копов, дежуривших в доме, наблюдали за этой сценой молча, вроде бы даже со смесью испуга и интереса: а что же дальше?
- Ну всё, мистер Маккартни, мне это надоело! – рявкнул Кроули и кивнул своим людям: - Везите его в участок, с меня хватит!
Соглядатаи словно только того и ждали – вцепились в руки Пола, и в этот момент Кроули вдруг подумал, что это уже когда-то было. А в следующую секунду один из полисменов заработал удар ногой в лодыжку. Заорал, как недорезанный, и схватился за ушибленное место, прыгая на одной ноге. Ну, а чего ж ты хотел-то… Битлы даже вне сцены носили свои знаменитые остроносые сапожки на небольших каблуках…
И тут инспектора осенило.
Ну да, конечно, это уже было! В ту ночь, когда они пытались арестовать Леннона…
- Осторожно… - опомнился Кроули, обращаясь ко второму копу, но Пол успел раньше – второй оппонент от удара в скулу не удержался на ногах и завалился на первого, отчего оба рухнули на асфальт неубедительной кучей.
- Тьфу ты, олух царя небесного! – с досады взревел инспектор. – Предупреждал же!
А Маккартни сварливо заявил:
- Я в последний раз говорю: не трогайте – не купили!
Джордж и Ринго с самым решительным видом встали по обе стороны от Пола. Копы уже успели собрать себя с асфальта и повыхватывали табельное оружие:
- Вы давайте без глупостей! – пригрозил тот, который с ушибленной лодыжкой. – Отойдите в сторону! Маккартни, лучше иди в машину по-хорошему!
- По-моему, я уже дал понять, что не пойду.
- Никуда он не пойдёт! – в один голос подтвердили Джордж и Ринго.
- Ребята, видите пушки?
- И что, в самом деле будете стрелять?
- Уж не сомневайтесь!
Копы почти синхронно подняли дула пистолетов, направляя их на Битлов.
- Давай, Маккартни, не испытывай наше терпение!
- А иначе что? – мрачно спросил Пол, не отводя взгляда от своих оппонентов. – Выстрелите в безоружного? Вам за это спасибо не скажут.
- А мы в рапорте напишем, что ты на нас напал, и мы тебя в порядке самообороны…
- Ага, сразу двое испугались одного, - усмехнулся Пол.
- Хватит трепаться, пошли! Иначе не только ты пострадаешь… - тот, что с ушибленной лодыжкой, красноречиво кивнул на Ринго и Джорджа. – Подумай, надо тебе это или нет!
- Ублюдки!.. – бессильно прошипел Пол и шагнул к охранникам, глядя на них с откровенной ненавистью, от которой им даже стало не по себе. – Чёрт с вами, я иду, только никого не трогайте.
Ринго и Джордж остановили его, притянув обратно:
- Стой, Пол! – рявкнул Ринго. – Пусть стреляют! Пусть покажут, какие они смелые!
- Но…
- Они не посмеют, Пол, - возразил Джордж, положив ладонь Полу на плечо. Ринго сделал то же самое:
- Они не посмеют. Они просто несчастные грёбаные ублюдки, которые боятся сказать слово поперёк начальству и отыгрываются на посторонних, вот и всё. В этом вся их жизнь, и больше ни в чём. Но им слабо выстрелить в безоружного человека, который просто спокойно стоит напротив.
- Ни черта нам не слабо! – обозлился коп с ушибленной скулой, которая уже начала опухать и наливаться густым малиновым цветом. – Живо в машину!
Сдвинуться с места Битлы и не подумали. Хотя у всех троих, что греха таить, внутри похолодело, а по спине потекли струйки ледяного пота. Но они стояли на месте и держались друг за друга. Точнее, вцепились друг в друга так, что свело пальцы. Взгляды их застыли, обращаясь к вооружённым копам.
- Твою мать, Маккартни, мы ведь и вправду будем стрелять! – истошно завопил коп с больной лодыжкой. – Не устраивайте здесь церемоний!
- Думаете, вы нас напугали? – вторил ему коллега с малиновой скулой.
Но рука его, держащая пистолет, едва заметно дрогнула, а в голосе уже сквозила неуверенность в том, что он выстрелит.
Битлы молча смотрели на охранников. Охранники – на Битлов. Улица погрузилась в тишину, время словно остановилось, даже воздух застыл, будто стекло.
- Да чёрт вас подери совсем, будь оно неладно! – внезапно завопил Кроули, словно очнувшись от столбняка. Потом обернулся к охранникам: - Мне это надоело! Идите в дом! Все, вашу мать, идите в дом! И пушки спрячьте! Маккартни, на первый раз прощаю! Но из дома чтобы никуда не выходили, и нос в дело не совали! В противном случае за решётку загремят все, да там и останутся, пока мы не найдём Леннона! Выпускать вас теперь запрещено! Продукты вам будет привозить на дом служба доставки! Всё!
Инспектор твёрдым шагом направился к машине, чувствуя затылком тяжёлый взгляд трёх пар глаз.

[Severatrix]

Получив письмо от Пола, Джон первую минуту просто держал его в руках, стараясь именно почувствовать, вглядывался в строчки, написанные таким знакомым почерком, - словно проникаясь тем, что связь с Полом, с ребятами, наконец-то есть, что он не отрезан от мира, от них... Прочитав письмо, Джон бережно сложил его и спрятал во внутренний карман пиджака, чувствуя от этого какое-то особенное тепло и уверенность, что всё не так безнадёжно.
Переосмысливая и так, и этак полученные сведения, Джон всё больше запутывался. Новая информация, как ни странно, не прояснила картину, а сделала её ещё более невнятной.
О чём можно сказать с наибольшей уверенностью?
Катрин Эшель явно чего-то боялась, иначе зачем бы ей на все окна в своём доме ставить решётки? А затем, что опасалась – влезут в дом. И ни черта не воры, - эта надпись – «дрянь», - на столбике ворот, - говорила сама за себя. За что, интересно, соседи её не любили? И почему, раз такая ситуация сложилась, она не могла уехать вместе с детьми, или хотя бы переехать в другую часть города?
Массовая неприязнь к одному человеку – странная вещь. Иногда она возникает практически из воздуха. В дни своей юности в Ливерпуле Джон не раз был свидетелем этого явления, особенно в послевоенное время. Тогда он, конечно, был ещё ребёнком, но явную неприязнь к кому-то со стороны чувствовал безошибочно. В основном это были люди, приехавшие в город во второй половине 40х годов и в начале 50х.
За что не любили людей тогда? Например, за имя и фамилию, если в них был хоть какой-то намёк на Германию, а, стало быть, на фашистов. За то, что человек не разделял местных неписаных правил и порядков – а значит, был «чужим». Впрочем, за это не любили во все времена, не только в послевоенные.
За промахи и ошибки родителей могли расплачиваться дети, становясь объектами неприязни окружающих. Сам Джон вырос без отца и часть неприязни испытал на себе. Безотцовщина – значит, некому его защитить, и можно безнаказанно унизить, даже ударить. Он быстро научился с этим справляться, и вскоре не он, а от него спасу не было. Но любви к нему это, разумеется, не прибавило. Теперь его не выносили уже потому, что боялись…
Вынырнув из омута воспоминаний, Джон вернулся к мыслям о Катрин Эшель. По какой причине могли не любить её? Почему-то упорно лезло в голову то, что Эшель – явно немецкая фамилия. Причём, очень даже знакомая.
Джон поднатужился и вспомнил.
Во время гастролей в Гамбурге «Битлз» знали, - слава богу, не близко, - одного Эшеля. Один из местных мафиози, которые почему-то очень любили посещать тот клуб, где играли «Битлз». Ему было уже тогда лет сорок с гаком. Но вряд ли он хоть как-то связан с Катрин Эшель, которая была ровесницей Битлов.
Да если бы и связан, так что же – именно за это Катрин не любили соседи? Опять намёк на фашистскую Германию? Так сейчас, пардон, середина 60х уже, а не 40х!
«Хотя на некоторые вещи срок давности не распространяется», - подумал Джон, припомнив опять же из глубокого детства ливерпульские здания, разрушенные во время бомбёжек…
Во всяком случае, надо сообщить ребятам о том Эшеле из Германии. Вот пропасть, забыл, как его имя… Карл? Кёрт? Не то… но точно на «К».

Уже сутки Битлы находились практически взаперти. Копов в доме теперь дежурило не двое, а пятеро, что позволяло им практически неотвязно следовать за каждым из Битлов. Продукты из магазина привозила служба доставки. На улицу выходить не разрешалось ни под каким предлогом. Когда кто-то говорил по телефону, рядом непременно стоял полицейский.
Битлы отлично понимали, что охранники не простят им своей собственной слабости. Не простят того, что они были не просто свидетелями этой слабости, а сами же ткнули их в неё носом. И сейчас им явно доставляло удовольствие жёстко контролировать Битлов, - даже их передвижение по дому. Но инспектор Кроули не ведал, что натворил, создав Битлам такие условия! Уже на следующее утро у них был готов план действий…
Вообще-то сначала они решили удрать из дома и через неожиданных помощников добраться до места, где скрывается Джон – вместе сподручнее. Но, поостынув, решили от этой идеи отказаться. Во-первых, тогда ещё труднее будет распутывать дело Катрин Эшель, - во-вторых, их смогут выследить во время вылазок и выйти уже на Джона, а вот этого им совсем не нужно. Стало быть, надо оставаться в доме, но и терпеть почти тюремный режим никто не собирался. Соглядатаев следовало, что называется, «вывести из строя». Конечно, не изничтожить физически, - но вдарить по ним их же оружием. То есть, создать им невыносимые условия для работы.
В ход пошло всё – вплоть до того, что копов вечно дёргали по всяким пустякам, ехидно заявляя: «Давайте, хоть что-то полезное сделайте!»
К тому же Битлы в ответ на запрет «совать нос в дело» открыто начали звонить по телефону в разные места, выясняя кое-что о Катрин Эшель, заставляя копов заметно нервничать. Правда, узнать мало что удалось: родилась и всегда жила в Лондоне на той же самой улице. Замуж никогда не выходила, дети внебрачные. Отец погиб ещё в войну, мать скончалась только в 52м году. В общем, сведений – кот начхал.
Что немаловажно – Катрин – особенно в последнее время – явно чего-то опасалась. Потому как решётки на окнах её дома появились совсем недавно – месяц назад. Она была небогата, если не сказать больше – едва сводила концы с концами, а поставить на окна решётки стоило недёшево, но всё-таки она это сделала.
Но чего боялась? Расправы? С чьей тогда стороны – неужели соседей? Ведь поведение их говорит о многом – и надписи на воротах, и теперешнее гробовое молчание… И опять-таки: в чём была причина такой ненависти?
Не давало покоя ещё что-то смутное, неосознаваемая тревога, которую пока не удавалось разгадать.
А сильнее всего Битлов угнетала невозможность пересечься в магазине или вообще на улице с кем-то из помощников Джона. Как он там? Ему-то в миллион раз хуже сейчас, чем им троим вместе взятым…

[Severatrix]

Кроули прикатил вечером – куда ж без него-то! – и задал всем вздрючку: Битлам – за свинское поведение, подчинённым – за головотяпство. На что охранники, выбитые из колеи окончательно, вытворили нечто невероятное: устроили своему боссу скандал с лейтмотивом «сами попробуйте с ними справиться». Но добились только того, что Кроули пригрозил им увольнением.
Пока полиция выясняла отношения, Битлы спокойно ушли на кухню пить кофе. Инспектору мало оказалось подчинённых, - теперь он потащился за Битлами, настойчиво выясняя, чего они хотят добиться? Показать ему, насколько его не уважают? Да в тот день и миг, когда они и им подобные начнут его «уважать», он на фонаре повесится!
- Почему на фонаре? – поинтересовался Джордж. Пол предположил:
- А это чтоб всем было видно, как ему на их уважение наплевать. «Назло тёще вырву глаз» называется.
В общем, день прошёл интересно, а следом настал не менее интересный вечер. Охранников Битлы, конечно, вымотали, но и разозлили. Решения своего Кроули не отменил, потому копы вынуждены были с утроенным усердием контролировать Битлов. Чем они и занимались, и к полуночи вообще перестали вязать лыко от усталости. Что давало право надеяться – ночью они как пить дать отрубятся и не помешают очередной вылазке.

В два часа, когда дом затих, Битлы, уже основательно подготовившись, полезли было в окно спальни, но тут же наткнулись на Стерна. Тот сделал им знак молчать и сам ловко перебрался через подоконник.
- Еле дождался, пока ваши тюремщики успокоятся, - шепнул он. – Второй день пытаюсь вас поймать – не смог, потому и сообразил, что дело нечисто… Что, пронюхали про вашу вылазку?
- Слава богу, нет, - покачал головой Пол. – Но что теперь нас не выпускают на улицу – это да. Почему – долгая история, нет времени рассказывать. Как Джон?
- Вроде со здоровьем получше, но, ясное дело, он места себе не находит. Я, собственно, потому и жду здесь… Леннон, конечно, вид делает, что спокоен, но это только вид. На самом деле он готов биться головой о стену. Спать не может совсем… Потому усиленно о деле размышляет, о деталях всяких, - только чтобы отвлечься. В общем, ему до зарезу нужен кто-то из вас. Иначе он просто не выдержит.
- Ты предлагаешь съездить к нему? – догадался Ринго.
- Вот именно!
Битлы даже не удивились тому, насколько Стерн попал в точку. Не видя Джона почти неделю, они сами были как на иголках, и, если бы знали, куда идти, то давно бы уже предприняли попытку с ним увидеться.
Стерн аж приплясывал на месте от нетерпения:
- Я могу взять кого-то одного, решайте быстрее, время дорого!
- Я поеду! – тут же выдохнул Маккартни, быстро натянул свитер поверх рубашки и обернулся к Джорджу и Ринго: - Прикроете, если что?
- О чём речь! – замахал руками Ринго. – Дуй быстрее! Передай Джону… ну, ты всё знаешь!
Пол кивнул, перемахнул через подоконник и быстро ретировался в туман.
Вместе со Стерном они побежали по ночной улице, пригибаясь и стараясь не шуметь лишний раз.
Свой мотоцикл Стерн предусмотрительно оставил подальше отсюда, чтобы не привлекать внимания. Наконец, они оказались в небольшом проулке, где двоим было бы сложно разойтись. Стерн одним махом кинулся в седло мотоцикла, напялил шлем и кинул Полу второй:
- Давай, надевай и садись! И держись крепче, ехать придётся очень быстро, не могу поручиться, что тебя не снесёт на дорогу! Скорее, мне тебя ещё обратно надо затемно привезти!
Пол кивнул, кое-как торопливо приладил шлем на голову и уселся позади. Мотоцикл взревел, словно брачующийся гиппопотам, и так резко газанул с места, что обоих изрядно встряхнуло. Пол мёртвой хваткой вцепился в куртку провожатого, думая о том, что уже скоро, совсем скоро увидит Джона…
Ехали в молчании около получаса. Пол думал о том, что раньше никогда бы не поверил, если бы ему сказали, что всё это произойдёт с ним, с Джоном, с ними со всеми. Они жили себе, не то чтобы спокойно, - вернее, совсем не спокойно, - жизнь знаменитостей спокойной назвать нельзя даже с большой натяжкой. И тем не менее, это неспокойствие было другого рода. И не задумывались никогда, что один из них попадёт в настоящий капкан исключительно по нелепой случайности и вынужден будет скрываться, как сбежавший преступник, - собственно, и являясь таковым в глазах полиции… Не поверил бы Пол в такое, если бы ему об этом сказали хотя бы на месяц раньше. Да и кто бы в такое в здравом уме поверил?
А теперь уже и верить не обязательно – всё так и сложилось.
Джон, Джон… У Маккартни защемило сердце. Сколько всё это продлится, когда закончится? И закончится ли удачно?.. Смогут ли они выдержать давление полиции, довести дело до конца, найти истинных виновников?..
Как там Джон? Лучше ему или нет?
Полу хотелось бежать впереди мотоцикла, хотя он понимал, что Стерн выжимает из своей «табуретки» всё, что только может. Раскатистый треск мотора разрывал ночную тишину пустых улиц, ряды домов проносились мимо, с бешеной скоростью, почти сливаясь в однородную полосу. Несколько раз Пол пытался оглянуться назад. Вроде бы за ними никто не ехал. Значит, соглядатаев удалось провести. Уже хорошо.
- Ты там не очень-то вертись, - гаркнул Стерн, перекрикивая рёв мотора, - сверзишься ещё – костей не соберёшь!
- Долго ещё? – проорал Пол.
- Минут через 10 будем на месте!
Вскоре они остановились в тесном переулке возле старого двухэтажного дома, в котором явно уже давно не было жильцов. Кроме, разумеется, тех, кто добровольно выбрал участь бродяги.

[Severatrix]

Увидев Джона посреди полутёмной захламленной тесной комнаты, Пол даже не сразу смог сдвинуться с места. А через секунду они уже стискивали друг друга в объятиях так, что трещали кости. Пол цеплялся за Джона, словно боялся упустить, ему казалось – хоть на секунду ослабит хватку – и Джон исчезнет, окажется плодом его воображения. Леннон бормотал что-то нечленораздельное, уткнувшись Полу в плечо, Пол запустил дрожащие пальцы в его волосы… Обоих трясло, как в лихорадке, они только сейчас поняли по-настоящему, насколько им не хватало друг друга. Очень сильно, почти до физической боли. Стерн тихо вышел из комнаты, понимая, что видит что-то очень личное. Хотя Леннон и Маккартни ничего не замечали и вообще, похоже, находились в прострации, ему стало неловко. Успокоились они только через несколько минут. Пол получил возможность получше рассмотреть Джона и сразу заметил уже зажившую глубокую ссадину возле правого виска. Потом вспомнил слова Стерна о побоях.
- Как себя чувствуешь? – заботливо спросил Маккартни, усаживаясь рядом с Джоном.
- Жить можно... Как ребята?
- Держатся… Полиция в доме дежурит, во всё нос суёт, но мы справляемся.
- Спасибо, что верите в меня… - Джон запнулся. – Что понимаете, что я этого не делал.
- Да такого никто даже не допускал, Джон! – Пол повернулся к нему, положил ладони ему на плечи. – Ни за какие коврижки, слышишь!
Джон – наверное, впервые за неделю, - улыбнулся спокойно и открыто:
- Слышу, слышу! Сколько у нас времени?
- Пара часов есть.

За два часа Джон и Пол успели поделиться друг с другом добытыми сведениями и соображениями по делу и… просто посидеть рядом, отдыхая. Как часто раньше, они сидели на полу, облокотившись о койку, и молчали. В какой-то момент им даже показалось, что они снова дома у кого-то из них, а всё случившееся за последнюю неделю – просто дурной фильм, посмотренный на ночь глядя по телевизору, и к ним никакого отношения не имеет. В конце концов, вымотанный Джон задремал на плече у Пола, и Маккартни не стал будить его. Пока есть время – пусть поспит. Он слишком устал…
Пол украдкой рассматривал лицо дремлющего Джона. Видно было, что он ещё не здоров – тёмные круги под глазами, заострившиеся скулы, бескровные губы, слишком бледная кожа…
«Ничего, Джонни, потерпи немного! – думал Пол. – Когда всё это закончится, мы будем отдыхать, по меньшей мере, месяц. Наверное, ты, как всегда, снова не будешь высыпаться, но уже не от постоянной нервотрёпки, а из-за новых песен или наших полуночных разговоров… Обещаю – и разговоров, и песен у нас будет ещё очень много…»
Стерн отвёз Пола домой в пять часов утра. Перед тем, как отправиться в дорогу, он выслушал от Леннона и Маккартни некоторые соображения по поводу Катрин Эшель и пообещал выполнить одну просьбу…

Джону после встречи с Полом полегчало настолько, что он смог, наконец, нормально поспать. Правда, перед этим дождался возвращения Стерна.
- Всё нормально? – спросил он, едва увидев «битника» на пороге своей комнаты. Тот кивнул:
- Да, я отвёз его и проследил, чтобы он влез в окно. Вроде никто ничего не заметил.
Джон перевёл дыхание:
- Ну, спасибо тебе!
- Не за что… Знаешь, а ведь я поначалу думал, что близкая дружба между Битлами – просто миф, - признался Стерн. – Теперь вижу – нет, не миф, а чистая правда. Вижу сейчас вас настоящих, без этой завесы известности… Может, странную вещь скажу, но вы даже сейчас – счастливые люди, на самом деле. Далеко не у каждого в тяжёлый момент находится такая мощная поддержка.
Леннон давно это понял – что появление Пола, Джорджа и Ринго в его жизни – это, пожалуй, лучшее, что случалось с ним. И что они – самые, по сути, родные ему люди, несмотря на отсутствие кровного родства. Правда, в повседневной суете это не слишком-то замечаешь, - друзья постоянно были под боком, - несколько лет им приходилось делить одну комнату, а Битломания и вовсе сделала их практически «сиамскими близнецами», - представить их по отдельности никто даже не пытался, и они сами в первую очередь. Это было чем-то само собой разумеющимся, - то, что «Битлы всегда вместе».
А вот теперь, когда против своей воли они оказались разделены страшными обстоятельствами и расстоянием, Джона накрыло с головой глухое одиночество. Он только теперь в полной мере понял, как счастлив был, находясь рядом с Полом и ребятами. Даже когда они раздражались друг на друга, когда препирались, что-то не поделив или будучи не в духе от усталости, - они были вместе… А тут – хоть на стену лезь.
Миллион раз, наверное, Джон с трудом себя сдерживал, чтобы не плюнуть на полицию с высокой колокольни и не вернуться – хотя бы на пару секунд увидеть Пола, Джорджа, Ринго… А там – пусть после этого его волокут куда угодно – хоть в тюрьму, хоть на эшафот… Но останавливало его лишь то, что своим арестом он никому не сделает лучше (инспектор Кроули, разумеется, не в счёт). Пока он здесь, у него есть хоть какая-то возможность выбраться. Окажется за решёткой – пиши пропало, так там и останется. Ведь версия его виновности страсть как нравится инспектору…
Джон знал – ребята тоже места себе не находят – это мягко сказано. И сейчас они с Полом – хоть частично, но сняли друг с друга эту давящую тяжесть. Уже ради этого стоило взять себя в руки и идти дальше.
В это утро Джон уснул крепко и без сновидений.

[Severatrix]

Джордж и Ринго, ясное дело, глаз не сомкнули, дожидаясь Пола. Потому, стоило Маккартни влезть через окно в спальню и кивнуть Стерну, - мол, всё в порядке, - его забросали расспросами, как там Джон. От них не укрылось то, что выглядел Пол даже отдохнувшим. Отдохнувшим… Ещё бы! У Пола не просто гора с плеч свалилась, когда он увидел Джона, - он, можно сказать, заново родился. Да и Ринго с Джорджем стало намного легче, стоило им удостовериться, что Джон сейчас в относительной безопасности. А информация, полученная от Джона, несколько меняла пейзаж, и кое-что, по их мнению, начало проясняться.
В самом деле, в Гамбурге им пришлось столкнуться с неким Карстеном Эшелем (Джон всё-таки вспомнил имя на «К»). Сказать, что субъект неприятный – это ничего не сказать. Он был точно одним из местных мафиози, и прославился крайне жестоким нравом. С ним лучше и безопаснее было «дружить», потому как люди, перешедшие ему дорогу, очень быстро отправлялись на тот свет. Но предварительно получив по полной программе.
В 30е годы он, по слухам, состоял в организации «Гитлерюгенд», а уже в войну – снова по слухам – допрашивал политических заключённых, но доказано это не было, потому после окончания войны он смог избежать суда. А уж в 50х годах добраться до него и вовсе стало проблемой.
Уже в 62м – Битлы это вспомнили – Эшеля всё-таки убили – видать, сильно он кого-то достал. Зарезали ночью на улице.
Возможно, они с Катрин Эшель просто однофамильцы, - не все же Эшели родственники! – но Битлы чувствовали, что нащупали наконец-то ниточку. А чутьё их ещё ни разу не подводило.

Часов в десять утра Битлов разбудил истошный вопль. Вернее, рёв, напоминающий брачную песнь морского слона.
- Это что ещё такое? – сонно пробурчал Ринго. – Опять Кроули, что ли?
- С него станется, - подтвердил Джордж. – Может, второй «фонарь» заработал?
Пол сел на кровати и потряс головой:
- Он, по-моему, не совсем адекватный… точнее, совсем неадекватный.
Для разнообразия оказалось – ни черта не Кроули. Возле ворот собралась целая толпа поклонников «Битлз» – человек тридцать как минимум, – и орала что есть мочи. Что именно орала – разобрать не удалось, потому что каждый, очевидно, высказывался о чём-то своём, глубоко наболевшем. Тон у претензий был самым что ни наесть угрожающим. Охранники пытались утихомирить скандалистов – куда там! Их голоса просто тонули в общем хоре. Но когда на пороге дома показались заспанные Битлы, кое-как одетые и растрёпанные, - все замолчали как по волшебству.
- Чего это вас так разбирает? – мирно осведомился Пол.
- Ребята! – завопил кто-то из толпы. – Как вы тут?
- За что вас эти придурки в доме заперли?!
«Придурки» злобно топтались возле ворот, их лица напоминали по цвету перезревшие баклажаны. Наверное, они уже миллион раз пожалели о том, что связались, но куда теперь деваться-то? Сказали «А» - придётся говорить «Б», - то есть, отвечать за свои действия, которые и впрямь произволом попахивают… да что попахивают – воняют вусмерть!
- А вы у них спросите, - хмыкнул Маккартни, кивая на соглядатаев. – Наверное, чтобы нас не украли.
- Не имеете права людей запирать! – возмущённо взвыла толпа. – И из собственного дома не выпускать тоже не имеете права! Они ничего не сделали! А ну, выпустите их сейчас же! А то пожалеете! – железные ворота заходили ходуном – поклонники «Битлз», кажется, уже лезли на них, как революционные матросы.
- Убирайтесь отсюда, кому сказано! – опомнились копы, струхнув не на шутку. – Маккартни, ну, вы, все! Уймите своих фанатов!
- А они разве не правы? – удивился Пол.
- Мы вам покажем, как людей запирать! – бушевала толпа.
Копы вспомнили, что у них есть оружие, и не замедлили его продемонстрировать:
- Или уберётесь отсюда по-хорошему, или будем стрелять!
- Да пошли вы!
Дело принимало нешуточный оборот. То, что поклонники встали на защиту любимых музыкантов – за это, безусловно, Битлы были им очень благодарны. Но подставляться под пули… Битлы не хотели жертв. Ни за какие коврижки.
- Вы не волнуйтесь… - начал было Пол, обращаясь к поклонникам.
- Вон отсюда! – вопили копы, направляя оружие в толпу.
И тут грянул выстрел. Один из копов всё-таки пальнул в воздух. Судя по выражению его лица, курок он нажал случайно – может, просто палец дрогнул. Однако, не желая отступать, он понёсся дальше.
- Ну?! Мне повторить? – он снова взвёл курок и направил пистолет в толпу. Коллеги последовали его примеру: - Вон отсюда живо!
Никто его не слушал. Толпа мрачно молчала.
И в тот момент, когда выстреливший в воздух коп уже вполне сознательно нажимал на курок, его рука стала вдруг странно тяжёлой. Потому что её удерживал со всей силы Пол. Пуля ушла в асфальт.
- Отцепись, Маккартни! – завопил полицейский. – Пусти, говорю!
Пол тут же получил сильный удар по руке. Джордж и Ринго бросились ему на выручку, но сами угодили в руки охранников.
- Возвращайтесь дом! – рычали копы. – Ну, быстро! Придётся вас запереть по отдельности, а то уж больно шустрые вместе стали!
- Ребята, держись! – толпа уже лавиной лезла через ворота. – Отпустите их!!!
- Вон отсюда, а то будем стрелять!
Толпа быстро и угрожающе сжималась кольцом вокруг охранников:
- Отпустите их!
Что-то в глазах людей было такое, что копы поняли: лучше с ними не спорить. Если они и начнут стрелять, что маловероятно, - то их просто раздавят. Потому Битлов отпустили.
Тут стрелявший в воздух коп выкинул номер – швырнул пистолет на асфальт и истерически завопил:
- Я увольняюсь!
Когда Кроули спустя полчаса прибыл на место, с ним чуть удар не приключился. Ещё бы! Во-первых, пришлось пробиваться сквозь толпу, во-вторых один подчинённый, оказывается, уволился, а остальные сходу закатили ему скандал, перед которым предыдущий казался просто светской беседой. Если отпустить все непотребные выражения, суть сводилась к следующему: их не предупреждали, что придётся иметь дело с ненормальными, коим несть числа, а потому они настоятельно требуют освободить их от этого дела, пока сами у психов не заразились.
Кроули, вращая глазами, ревел как белуга, объясняя им, олухам этаким, что раз назвался груздём – полезай в кузов, он, может, сам тысячу раз с психами сталкивался. На что подчинённые согласились – оно и видно. Гвалт стоял на всю улицу. Битлы сидели на ступеньках дома, согнувшись пополам от смеха, который был скорее истерическим, чем радостным.
Кончилось тем, что Кроули снова пригрозил подчинённым увольнением, но ни черта их не испугал, - они заявили, что увольняйте, мол, на здоровье, - целее будем, а в этом дурдоме больше ни минуты не останемся. Кроули смекнул, что один уволенный – это ещё куда ни шло, а вот пятеро за один день – явный перебор, и вынужден был согласиться с их требованиями. Кроме того, людей-то у него не так много в распоряжении, чтобы бесконтрольно выделять их на присмотр за Битлами. Потому его решение автоматически освобождало их самих из-под тотальной слежки. Об этом он и сообщил согнутым пополам музыкантам, сопроводив известие громогласным воплем:
- Да прекратите вы ржать, в конце концов! Нравится городскими сумасшедшими быть – на здоровье! Где я ещё такое кино увижу в свободное от работы время!
И отбыл вместе с изруганными, но довольными подчинёнными.

[Severatrix]

Сведений о родстве Карстена и Катрин Эшель добыть не удалось. То ли этого родства вообще н было, то ли оно было очень хорошо скрыто.
Стерн по просьбе Джона и Пола даже позвонил из переговорного пункта в Гамбург давней приятельнице Битлов, Астрид Киршерр. Она – надо отдать ей должное, - без лишних расспросов и суеты постаралась что-то узнать с миру по нитке среди местного андеграунда (официальным путём и мечтать было нечего), но информация не обнадёживала. Когда на следующий день Стерн позвонил снова, Астрид не смогла сообщить ему ничего интересного. У Эшеля, как оказалось, не было ни жены, ни детей. Любовниц – сколько угодно. Но родила ли одна из них ещё до войны ребёнка – неизвестно. Ни о какой Катрин Эшель в Гамбурге никогда не слышали. Да и родилась-то она в Лондоне, всё верно, - откуда бы о ней в Гамбурге знать?..
Хорошая версия – а по сути, единственная на этот момент, - трещала по швам. Хотя на что они надеялись, спрашивается, когда фамилия Эшель – не такая уж редкая, и уж тем более однофамилец – не значит родственник!
Если бы ещё соседи Катрин не молчали, как глухо-немые!.. Джон мысленно выругался. Их неприязнь к Катрин можно было бы объяснить её якобы родством с Карстеном Эшелем, фашистом и патологическим садистом, который в своё время неизвестно, скольких людей свёл в могилу. За такие вещи очень часто не прощают даже детей подобных выродков, хотя это и несправедливо... Но, даже если Катрин и имеет отношение к тому самому Эшелю, то откуда местным жителям об этом знать? М-да… Как говорится, «всё чудесатее и чудесатее». Только вопросов прибавляется, а ответов как не было, так и нет!
Раздражение и досада росли в душе Джона, как снежный ком. Уже пошла вторая неделя его «осадного положения», а просвета в деле – ни на грош. Сколько всё это ещё продлится – неизвестно. И что дальше? Не будет же он вечно сидеть здесь и скрываться от полиции, создавая массу проблем своим неожиданным помощникам! Рано или поздно придётся ему отсюда уйти. И чёрт его знает, послужит ли причиной благополучный исход дела…
Сильно раздосадованный, Джон сначала взялся писать письмо Полу, а потом не выдержал и высказал Стерну насчёт того, что, наверное, уже загонял их всех до чёртиков, а сам сидит тут, как пень замшелый, и только распоряжается – сделайте то, сё, пятое, десятое, - форменное свинство с его стороны!
Конечно, он был к себе в высшей степени несправедлив – о том, чтобы самому выходить на улицу и мотаться в поисках доказательств, и речи быть не могло, – его же мигом схватят, только сунься он на место преступления! К тому же он и по квартире-то без головокружений пока не ходит, - не то, что по улице. Джон сам это прекрасно понимал, но раздражение на неудачу, собственное бессилие и вообще обстоятельства оказалось сильнее и требовало выхода.
- Ты ерунды не говори, - отрезал Стерн в ответ на претензии Леннона к самому себе. – Давай письмо.
- Ни черта это не ерунда! – разошёлся Джон. – Ну, сами посудите: ворвался в вашу жизнь, буквально на голову свалился со своими проблемами, которые вы решать вовсе не обязаны! И, тем не менее, вам пришлось меня выхаживать, примочки мне делать, когда я тут в полуобмороке валялся, и чуть ли не в сортир водить, потому что я на ногах едва стоял! А теперь ещё практически живу здесь и заставляю каждый день рисковать тем, что вас элементарно выследят и, чего доброго, арестуют за укрывательство!.. Не совсем я ещё сволочь, чтобы так кого-то подставлять!
- Ты хоть сам себя слышишь? – насупился Стерн. - Заставил он нас, поглядите на него! Налетел из-за угла и бритвой по глазам! Сам подумай: если бы мы захотели, чтобы ты ушёл вместе со своими проблемами, - неужели бы не намекнули? Мы тебе хоть слово об этом сказали?
- Не сказали, - согласился Джон. – Но и не говорите мне, что с удовольствием всё это делаете.
- И не скажем, потому что это неправда, - удовольствия в этом мало. Но помогаем мы тебе именно потому, что ХОТИМ помочь, а не потому, что ты нас заставил! Вот ты бы сам в таком случае человека послал, что ли?
Джон задумался. Он на свой счёт не обольщался, понимал, что далеко не ангел, да и трудно пришлось бы ангелу на его месте… Он повзрослел очень рано именно поэтому.
О вопросе Стерна… Жизнь, слава богу, пока не ставила Джона в такую ситуацию – помочь скрывающемуся от преследования человеку или послать его лесом, пусть сам выкручивается... Но несправедливость всегда вызывала у него только одну реакцию – сопротивляться до последнего, даже если ему от этого ещё хуже. И вот в этом деле опыт у него был – хватило бы на десятерых. Значит ли это, что он не прошёл бы мимо в таком вот случае? Сейчас Джон был в этом уверен.
- Так что брось на себя наговаривать, - подвёл итог Стерн. – Давай письмо.
Прежде чем отдать письмо, Леннон дополнил его ещё кое-какими соображениями.
Из газет Джон уже знал, что поклонники «Битлз» буквально сорвали осаду дома Маккартни, так что Пол, Джордж и Ринго могли теперь свободно передвигаться по городу. А, стало быть, и передать им письмо труда не составит…

Получив, наконец, свободу передвижения, Битлы вздохнули с некоторым облегчением. Теперь снова можно было наладить связь с Джоном и беспрепятственно наведаться на ту проклятущую улицу – средь бела дня для разнообразия. Хотя, конечно, за домом Пола полиция продолжала следить, выставив снаружи своих замаскированных филёров, которых с головой выдавал особый цепкий взгляд, - но на расстоянии. Самих Битлов не трогали, и в доме больше никто не дежурил.
За завтраком Ринго поинтересовался:
- Ну, даже если теперь нам на ту улицу сунуться не проблема, - что нам это даст? Соседи с нами разговаривать не станут, если уж задумали что-то – их с панталыку не собьёшь, будут гнуть свою линию до упора.
- Пусть гнут, - угрожающе бурчал Маккартни, переворачивая блинчики на сковородке. – Мы тоже гнём свою! Этого Блэйка Нодо не спугнуть бы, если он и есть преступник…

[Severatrix]

На той самой улице творилось нечто интересное. Ещё толком не приблизившись, Битлы заметили небольшое столпотворение.
- Так-с… – протянул Джордж. – Это уже что-то новое.
- Ох, плохое у меня предчувствие, - пробормотал Пол, вылезая из машины. И, конечно, накаркал. Оказалось, этой ночью внезапно куда-то исчез Блэйк Нодо! Собственно, возле его дома народ и ошивался с озабоченным видом. Входная дверь была открыта настежь, но зайти никто не решался. Почему же тогда уверены, что он пропал? А гляньте на порог дома!
На серых бетонных ступенях отчётливо виднелись буро-коричневые отпечатки рельефных подошв обуви явно выходившего из дома человека, уже засохшие. Если это не кровь, то что же ещё? И ручка двери в ней перемазана, и на самой двери отпечатки грязной ладони… М-да… Что такое: зимой и летом одним цветом? Правильно: кровища!
Пришили Блэйка Нодо, не иначе!
Битлы не стали разбираться в потрясающих логических лабиринтах на тему «если Блэйка Нодо пришили, то как он мог исчезнуть, и почему следы ведут на улицу, когда покойники не ходят?», а просто спросили:
- Вы полицию-то вызвали?
- Тьфу ты! – опомнился кто-то. Послышался топот ног – опомнившийся понёсся звонить. Пока звонили и ждали, Битлы, воспользовавшись случаем, постарались кое-что разузнать о Блэйке Нодо. Но народ, хотя и сделался не в пример словоохотливым и вообще трещал без умолку, но на вопросы о Блэйке Нодо только руками разводил: ничего не знаем, не видели, не слышали. До чего же им этот припев полюбился…
Полиция прибыла через двадцать минут, во главе с бессменным инспектором Кроули, который при виде Битлов аж перекосился, будто уксуса хлебнул:
- Ну конечно! – рявкнул он, твёрдым шагом подходя к музыкантам. – Вас только здесь не хватало! А ведь я предупреждал, чтобы вы свой нос в дело не совали! То, что я снял с вас охрану, ещё не значит, что вы можете путаться у меня под ногами!
Пропустив вопли мимо ушей, Пол известил:
- Пока вы неделю копались, тут снова, похоже, человека убили. И где результаты вашей работы, интересно? Ну, если, конечно, покойника считать за результат…
Кроули испепелил Пола взглядом и дал команду своим людям топать осматривать дом.
Следом пошли уж совсем странные вещи. Оказалось, что убили не Блэйка Нодо. Соседи опознали некоего Деррена Миллера, тоже проживающего на этой самой улице. С Блэйком Нодо они были соседями, их дома стояли бок о бок.
Нашли Деррена Миллера в гостиной Блэйка Нодо – он лежал, уткнувшись лицом в каминный коврик. Голова его была проломлена кочергой, которую убийца затем зашвырнул в горящий камин. Сейчас в нём как раз дотлевали последние угли. Между прочим, по чистой случайности пылающие головешки тогда не высыпались наружу и не спалили, в конечном счёте, дом. Два пожара за неделю на одной и той же улице – это действительно уж перебор.
- Похоже, что били сбоку слева, - говорил доктор, осматривая покойника – молодого мужчину лет тридцати. – Честно говоря, не так часто такое встречается. Обычно-то бьют сзади… В общем, самый первый удар пришёлся в висок и был смертельным, но убийца нанёс ещё два удара по затылку и один удар по шее уже упавшего человека, переломив ему шейные позвонки, - верно, для подстраховки. Хотя с такой силой бьют, как правило, только по личным причинам. Когда очень сильно ненавидят… или боятся.
Тут только Кроули заметил, что Битлы самым наглым образом впёрлись следом за ними вместе с понятыми и теперь наблюдают процесс осмотра во все глаза, стоя на пороге гостиной.
- Нет, я с ними с ума сойду… Прогонишь в дверь – в окно лезут! – вопреки ожиданиям Битлов, инспектор не стал выгонять их и вообще горланить, - только рукой махнул и повернулся к доктору, осматривающему карманы убитого Деррена Миллера. – Ну, что там?
- Да ничего… Ерунда всякая: квитанция с телефонной станции, видать, оплачивал международные переговоры… Сезонный билет на автобус. Завтра срок истекает… Перьевая ручка, зажигалка, ключи, пачка сигарет… всего пять штук осталось. Всё.
Квитанция неожиданно заинтересовала Битлов.
- Можно взглянуть на квитанцию? – сунулся Пол. Доктор удивлённо смерил его взглядом, пожал плечами и протянул листок:
- Смотрите…
Самая обычная квитанция – уведомление с телефонной станции об оплате переговоров с Гамбургом… с Гамбургом?! Битлы буквально впились глазами в бланк. Дата вчерашняя!
Уже в машине Пол вынул из кармана пиджака квитанцию на имя Блэйка Нодо, найденную в подвале дома Катрин Эшель. Нодо звонил в Гамбург за несколько дней до гибели Катрин Эшель. А Деррен Миллер – вчера. И что им надо было, спрашивается? Опять Гамбург, опять Карстен Эшель на ум приходит…
Едва Пол успел сложить квитанцию и спрятать в карман, как к машине подошёл хмурый Кроули и требовательно постучал в окно. Пол опустил стекло:
- В чём дело?
- Вы чего такого в квитанции углядели?
- Всё вам расскажи… Вы-то нам ничего не рассказываете! – буркнул Джордж.
- Я убийцу ищу!
- Так значит всё-таки ищете? – ехидно осведомился Пол. – Или так к Джону и прицепились?
- Не выводите меня из себя! – зарычал Кроули. – Ваш Леннон – единственный подозреваемый! Всё на него указывает!
- Что – всё?
- Всё! На него указали соседи, он был на месте преступления…
- Ага, зато знать не знал никакую Катрин Эшель до того момента, как ему её имя назвали! – рявкнул Пол. – За уши у вас всё притянуто!
- Сами вы притянуты! – обозлился инспектор. – Говорю же – соседи его опознали, он сюда месяц перед убийством шлялся!
- Когда только успевал, - скривился Ринго. – А мотив какой вы Джону приписываете, интересно знать? Неужели ревность? Или, может, Катрин его детьми шантажировала, которые, якобы от него и родились, а он алиментов испугался? Так спешу вас расстроить – если детям было по три года, то зачала их Катрин в 61м, когда нас ещё в Лондоне даже не было.
- Прекратите юродствовать! Какой мотив, такой и мотив, я перед вами отчитываться не обязан!
- А мы перед вами не обязаны, - отрезал Пол и завёл машину.

[Severatrix]

Оставшись в квартире в одиночестве, Джон принялся ходить по комнатам, - ему казалось, что так он быстрее избавится от слабости и головокружений. Ссадина на виске давно уже зажила, но удар напоминал о себе постоянно, в том числе и приступами тошноты, и это его уже не на шутку беспокоило. Что-то здесь не так, ведь во времена юности в Ливерпуле ему, бывало, тоже перепадало по голове, – от местных головорезов, с которыми он ввязывался в драку, но почему-то всё проходило максимум через три-четыре дня, а тут уже неделя прошла – и хоть бы хны… С чего бы ему так расклеиться? Хотя удар кулаком по затылку и удар виском о камень – абсолютно разные вещи, но всё равно так нельзя, он всё-таки молодой здоровый мужчина, а поваляться пластом ещё успеет. Надо брать себя в руки и ходить как можно больше – хотя бы в пределах квартиры. Ведь рано или поздно настанет момент, когда придётся выйти на улицу, и неизвестно, что это будут за обстоятельства. Ведь если его всё же найдут и припрутся арестовывать, то спастись бегством в таком состоянии он явно не сумеет.
Касаясь рукой стены, Джон сделал круг по квартире. Всё обошлось – комнату пока не «штормило». Это его вдохновило, и он снова двинулся по кругу, убрав ладонь от стены. За что через несколько минут и поплатился, - его резко повело влево, и он мог бы основательно приземлиться, если бы не попалось ему под ноги кресло. То самое, в котором он обычно и сидел. Шмякнувшись на колени, Джон угодил носом в сидение. И, уже начиная подниматься, вдруг застыл в совершенно глупой позе, как будто окаменел…

… Тогда он тоже рухнул на асфальт от удара в лицо… Затем, словно град, посыпались удары в бока. Он даже не успел толком сообразить, в чём дело и, собственно, за что с ним так, потому и не воспринимал окружающее объективно. Да и мысли были лишь об одном – побыстрее сгруппироваться и дать отпор нападавшим. Стараясь как-то защитить себя, увернуться подняться на ноги, Джон практически ничего не видел. Зато слышал крики «держите убийцу!» Тогда он решил, что кричали несколько человек, уж очень обескуражило его поведение копов, сходу полезших в драку.
Но теперь отчётливо вспомнил, что голос сначала был один, а потом к нему присоединился второй. То есть, кричало два человека, а вовсе не толпа, как ему показалось!..
Эта догадка, точнее, воспоминание, внезапно посетившее Джона, оказавшегося вдруг просто в похожей позе, - подействовало на него самым странным образом. Он не стал менять положения, - чтобы не сбиться с мысли, - и думал дальше…
Что ему даёт то, что голосов было не десять, не двадцать, а только два, причём, один начал, а второй подхватил? А то, что это чистая импровизация, - с его обвинением. Вся улица его «опознавать» не собиралась, они ведь даже не знали, кого именно опознавать. Ведь как он, Джон, выглядел в тот момент? Лицо перекошено, растрепавшиеся волосы падают на лоб и на глаза, да кругом ещё и полумрак… Кого опознавать? А «узнали» его как раз те, кто и был причастен к поджогу, это скорее всего. Подозрения от себя отводили. Остальные соседи начали «подпевать» зачинщикам уже после того, когда стало известно, кого чуть было не арестовала полиция! А уж Джона Леннона при нынешних масштабах Битломании не узнал бы только слепой… Отсюда такое «единство в узнавании».
Целью – это уже ясно, - было не именно его, Джона, оговорить, - но пустить следствие по ложному следу. В принципе, это и удалось…
А в остальном всё наверняка было оговорено заранее… Ну, допустим, это и так понятно, что заранее, - чего стоит хотя бы забитое окно в подвале! Просто зайти надо с другого бока.
Ситуация с пожаром, с самого начала казавшаяся странной. Соседи сидят по домам и носа не высовывают, тогда как на их же улице полыхает вовсю, - уже вызывает вопрос, не знали ли они заранее о готовящемся поджоге, раз так спокойны были? И… чёрт побери, не участвовали ли в нём САМИ?..
А ведь вполне могло быть и так! Допустим, не вся улица, а несколько человек в полночь подожгли дом, а остальные, зная обо всём, их не остановили, и вызвали пожарных, только когда уже всё практически сгорело. Просто потому, что странно бы было не вызвать…
- Эй, что с тобой! – удивлённо-испуганно грянуло сверху, как раскат грома.
Оказалось, это Жакоб вернулся с ежедневного «промысла» - проще говоря, ходил в город украсть какой-нибудь еды, а если повезёт, - то и чего поинтереснее, например, мелочь из телефона-автомата. А вернувшись, застал Леннона, согнутого в колесо, стоящего на коленях, да ещё, похоже, бодающего лбом и без того затурканное кресло.
- Что с тобой? – перепугано повторил Жакоб, кидаясь к Джону и помогая ему подняться на ноги.
- Помереть я хочу, вот что со мной… - утробно прорычал Джон, с усилием выпрямляясь. – Всё, пусти. Спасибо. – Он уселся в кресло. – Как там, наловил что-нибудь?
- А то! – усмехнулся Жакоб и начал извлекать из карманов куртки, из-под самой куртки и даже из рукавов разнокалиберные консервные банки, пару коротких багетов, три пачки сигарет и плитку шоколада. На столе выросла внушительная горка. Джон развеселился:
- Как только там для тебя место осталось?
- Молчи уж… Не первый год промышляю, а каждый раз боюсь, как бы в самый неподходящий момент чего не выпало…
- А что, случаи были?
- Куда ж без этого? – Жакоб ловко вскрыл банку с паштетом. – Есть будешь?
Есть Джон не стал, зато выкурил подряд три сигареты, снова погрузившись в размышления о разыгранном спектакле по его «узнаванию».

Приехав домой, Битлы вспомнили, что утром допили последние запасы кофе, к тому же у них закончилась консервированная фасоль, которую они обычно готовили на скорую руку с гренками, - это повелось ещё с ливерпульских времён... Потому Пол отправился в магазин. Конечно, не без расчёта встретить там Стерна или ещё кого-нибудь с письмом от Джона. Джорджу и Ринго внезапно бросилась в глаза общая запущенность дома, - все эти дни им явно было не до наведения порядка, - потому они решили привести в относительно приличный вид хотя бы гостиную, и заодно, не теряя даром времени, принялись обсуждать увиденное и услышанное сегодня.
- Как считаешь, - начал Ринго, - Блэйк Нодо и Деррен Миллер в Гамбург звонили по одному и тому же делу?
- Да я просто уверен! – фыркнул Джордж. – К тому же, это подтверждает и нашу версию о Карстене Эшеле. Косвенно, конечно, но всё-таки. Ну не может быть столько совпадений!
- Не может, - согласился Ринго. – Когда совпадений слишком много, это уже закономерность. Только вот интересно, на кой чёрт тогда им обоим сдался Карстен Эшель? Даже если он и был родственником Катрин.
- Он был мафиози, - веско напомнил Джордж. – Соображаешь?
- То есть…
- Ну да! Деньги у него наверняка были припрятаны, и немалые. А Катрин, если она ему родственница, а то и дочь, - получается наследница первой очереди! Бред, конечно, но в этом что-то есть.
Ринго возразил:
- А как же тогда её почти бедственное положение?
Джордж задумался:
- Она могла бояться тратить деньги. Ведь моментально возник бы вопрос – откуда они у неё?
- Предъявила бы завещание.
- Ага, от папы-мафиози, да ещё и фашиста.
- Ну, то, что Эшель был фашистом, доказать не сумели, а значит, юридически он чист. А сплетни – это сплетни, они на исполнение воли покойного не влияют. А мафиози… ведь тоже обвинения ему не были предъявлены. Полиция-то в Гамбурге была у него под контролем. Так что стесняться Катрин было нечего.
- Нечего, - согласился Джордж, - только кто сказал, что она это понимала? Хотя что мы говорим-то? Мы не знаем даже, было это завещание или нет, и в нём ли вообще дело! Но, с другой стороны, у нас других версий пока нет…
- Это да. – Ринго помолчал немного и вспомнил: - Кстати, если завещание было, то откуда о нём узнали Блэйк Нодо и Деррен Миллер? Неужели Катрин сама им рассказала, при таких-то отношениях с соседями? Что-то сомневаюсь.
- Я тоже, - усмехнулся Джордж. – Выходит, они что-то знали о её жизни. Откуда, спрашивается? И не они ли…
- Не они ли убили Катрин и её детей? – догадался Ринго.
- Ну да! Хотя, по логике, ради чего? Если рассчитывали на завещание, то какое отношение оно имело к ним? Они же никто ей, соседи просто!
- Значит, не просто!
- Ты что, думаешь, она с кем-то из них любовь крутила? А то и с двумя сразу?
- Да уж, любовь, - Ринго витиевато выругался. – В такой ситуации с соседями… Если это любовь, то та ещё!.. Хотя, ещё мотив мести есть – раньше её отец мог сильно навредить их семьям…
- Так он никогда в Лондоне не был!
- Уверен? А может, их семьи из Гамбурга?
- Ф-фу-ты ну-ты! – в досаде выдохнул Джордж. – То никаких версий не было, а теперь что?

[Severatrix]

Пол тем временем прохаживался по магазину с тележкой вдоль полок с консервами, разглядывая этикетки на банках с фасолью – и одновременно присматриваясь к проходящим мимо людям. Никого похожего на добровольных помощников Джона пока не появлялось. Зато появилось кое-что другое. Точнее, кое-кто. Возле противоположного ряда полок стоял коп при полном параде и, даже не скрываясь, наблюдал за Полом. Один из тех, кто дежурил в его доме. Тот, кому Маккартни ушиб лодыжку. Значит, Кроули решил не мытьём, так катаньем своего добиться! Хотя наивно было бы думать, что он просто так отступит… Ничего, мы тоже не в шнурки сморкаемся!..
Поняв, что Пол его заметил, коп в ответ на его взгляд издевательски ухмыльнулся.
А! Вот как! Ну, что ж…
Не успел Пол продумать, что делать дальше, как всё же углядел в толпе покупателей всклокоченную голову Стерна. Вот здрасьте! Если полисмен заметит, что неизвестный разбитной субъект сунул в карман куртки Пола скомканную бумажку, то пиши пропало! Не дай бог выследит, куда незнакомец пошёл, тогда уж точно Джона найдут… Тем более вон как уставился на Маккартни – словно в микроскоп рассматривает! Ещё и усмехается, шерлокхолмс недобитый, ну, сейчас тебе мало не покажется…
Надо было срочно что-то сделать, отвлечь его внимание, - ну Пол и сделал – первое, что в голову пришло. А именно – пошёл в открытое наступление. Толкая перед собой тележку, почти доверху набитую банками фасоли, пачками макарон, кофе, багетами и прочей снедью, Маккартни направился прямиком к соглядатаю, во всеуслышание заявляя:
- Раз уж вы здесь, то пусть от вас хоть польза будет! – и бесцеремонно всучил ему тележку. Затем, нимало не беспокоясь, что думает об этом полицейский, резко повернулся и зашагал так, что за ним стало не угнаться, тем более с горой продуктов на буксире. Стерн, видя всё это, смекнул, что к чему, и, не подавая виду, перешёл со своей тележкой в другой ряд. Коп, наконец, опомнился и завопил так, что все аж присели:
- Чёрт подери, что за номера опять?! – и раздражённо отпихнул от себя тележку. Это было последнее, что он сделал самостоятельно. Тележка с грохотом врезалась в противоположный стеллаж с консервами. Стеллаж энергично зашатался, с верхних полок посыпались банки, с треском падая на пол. Народ с воплями принялся отскакивать в стороны, бросая свои тележки, в результате чего образовался самый настоящий затор, через который пробраться можно было разве что по головам.
Стоит ли говорить, что, пока обозлённый коп, отпихиваясь от не менее обозлённых покупателей, пробился через «баррикады», Пол и Стерн уже успели незаметно обменяться письмами – сквозь полки, разделяющие ряды. Стерн спокойно ушёл, а Пол, оставшись, не преминул ехидно высказаться, что полиции даже кошёлку с продуктами доверить нельзя.
Коп начал было скандалить, но тут на него налетели злющие покупатели и охрана магазина, выясняя, кто же будет отвечать за учинённый бедлам. Коп отбивался, мол, виноват Маккартни, но его быстро осадили, заявив: при чём тут Маккартни, когда тележку именно он толкнул, и все это видели? В общем, уже в который раз полисмен уяснил, что с «этими сумасшедшими», то есть, Битлами, - связываться себе дороже, потому уже выйдя из магазина, не стал даже подходить к Маккартни, укладывающему покупки в багажник, - сразу запихнулся в свою машину и уехал.

Прочитав письмо Джона, Битлы получили и новую пищу для размышлений. Стало быть, на Джона могли указать именно участники поджога и убийства. Так сказать, сразу в лоб. Это хорошо сбивает с мысли – эффект неожиданности всё-таки. Тем более оба (кричали-то поначалу двое!) так единодушно «опознали» Джона, - вот полиция и купилась. А последующие показания соседей – надо думать, по наущению тех же участников поджога, - только подогрели интерес к версии «виновности» Леннона. Да и, что греха таить, известность Джона и «Битлз» сделала своё дело: когда человек знаменит, тем более ТАК знаменит, то всегда найдутся охотники поверить, что эта самая знаменитость – распоследняя сволочь, - а как же иначе, наверх только такие и пробиваются! Кроули, видать, из таких, кто в это охотно верит. И здесь ему изменил даже хвалёный профессионализм.
Полицейские очень часто недолюбливают знаменитостей, - кому, как не полиции, столпотворения на улицах сдерживать и разгребать их последствия? И, если любимец публики вдруг попадает к ним в руки уже в качестве объекта обвинения в чём-либо, - своего они не упустят. Многие звёзды – в том числе и знакомые Битлов, - через это прошли, почти никто не стал исключением. Приходилось терпеть и насмешки, и издевательства. Власть – пусть и временная, - над человеком, который кажется недосягаемым, иногда очень сильно развязывает руки.
Так что Джон тоже попал в эту ловушку. Ещё хорошо, что сумел вырваться от них, а то неизвестно, каким бы нападкам его подвергли в участке. Он, конечно, не из робких – это мягко сказано, - но всё равно ему пришлось бы ещё хуже, чем сейчас…
Между прочим, то, что зачинщиков «обвинения» Джона было двое, как-то само собой навело на мысли о Блэйке Нодо и Деррене Миллере. Не они ли указали на Джона?

[Severatrix]

Часть 3.

Джон лежал на койке в своей коморке, держа в руках письмо Пола и размышляя.
Дело немного прояснилось, но лишь немного, и больше в нём было всё-таки догадок, домыслов, чем фактов. Например, якобы деньги, доставшиеся Катрин Эшель от отца, - о них ничего не известно, не факт, что они вообще существовали и что Эшель оставил их Катрин. Вообще, точно не известно даже, приходилась ли она ему родственницей! Так что мотив для её убийства, кроме коллективной неприязни, пока неясен.
Да и с той же неприязнью тоже, если честно, не очень-то ясно! Сейчас всё-таки середина 60х, а не 40х годов, война лет двадцать как кончилась, и первые эмоции у народа должны были уже остыть. Во всяком случае, редко кто сейчас в здравом уме бросился бы с кулаками на человека, носящего немецкую фамилию или говорящего по-немецки. И уж тем более не стали бы адекватные люди сжигать заживо женщину и маленьких детей только из-за того, что фамилия у них не такая! Целая улица, населённая психопатами – это что-то из области фантастики. Хотя… Вот сейчас они ведут себя более чем странно, изображая коллективную слепоту, глухоту и общую недоразвитость! Поневоле задумаешься, что ими движет. Неужели не понимают, что выгораживают убийцу, пусть и «своего»? Да нет, похоже, отлично понимают, все их поступки вполне осознанны… Иначе как дикостью и скотством это назвать не получалось.
Если Катрин всё же была дочерью или какой-либо другой родственницей Карстена Эшеля, то что это меняет? Фамилия Эшель, конечно, наверняка была хорошо известна в определённых кругах, да и сейчас в Гамбурге на слуху, - но так это в пределах Гамбурга, не на весь же мир! Эшель – это не Гитлер. Тем более родилась Катрин в 1940м, как-то же ухитрилась со своей фамилией дожить до 25 лет, даже после войны не пострадала от пылающего местью народа… О чём это говорит? Да о том, что никому и в голову не приходило связывать её фамилию с фамилией фашиста и впоследствии гамбургского мафиози! Не приходило – до недавнего времени. И кто, спрашивается, положил этому начало? Да ещё так ловко, что сумел полусотне вроде бы нормальных людей капитально голову заморочить?
Проявляются вроде бы отчётливо имена Блэйка Нодо и Деррена Миллера. Первый каким-то образом ухитрился наследить в доме Катрин Эшель незадолго до пожара – явно забил подвальное окно, чтобы женщина не смогла его открыть. Да к тому же оба звонили в Гамбург не так давно, - зачем? А теперь ещё Деррена Миллера убивают в доме Блэйка Нодо, причём, предположительно сам Нодо и убивает, потому как сбежал же он куда-то, ищи его теперь свищи…
В комнату сунулся Жакоб с дельным предложением «похавать». Наспех поев паштета из банки, Джон принялся писать новое письмо…

Кроули, как Битлы и предполагали, заявился вечером. В гордом одиночестве, зато от него за версту несло желанием поскандалить. Потому, не успел он ещё и рта раскрыть, как Ринго упредил его неожиданной фразой:
- А нечего было своих шпионов посылать следить за нами!
Эта фраза – по сути, претензия, - озадачила инспектора не на шутку. Он проглотил ещё не начатую речь и подозрительно прищурился, разглядывая оппонентов:
- Каких ещё шпионов, что вы несёте?
- Только не делайте вид, что ничего не знаете, - отрезал Пол. – Будто этот ваш, хромой по моей милости, ничего вам не рассказал… Сам виноват – я его не заставлял за мной таскаться.
Кажется, Кроули и впрямь не понимал, о чём они толкуют. Во всяком случае, на его физиономии проступало вполне искреннее удивление. Но объяснять ему ничего не стали, - Пол просто посоветовал тогда спросить непосредственно у копа с ушибленной лодыжкой, не сильно ли его потрепали сегодня в магазине. Инспектор начал соображать, что подчинённые, видимо, действуют без его разрешения, да ещё до прискорбия бездарно, а его вообще кто-нибудь слушает? Потому завёлся с новой силой, вспомнил, наконец, зачем пришёл, и таки устроил Битлам разнос по поводу их непомерного любопытства, от которого, как известно, кошка сдохла.
- А что делать, если ваши люди даже толчок в сортире найти не способны, не то, что улики? – возразил Джордж. – Неделю с гаком мочалку жевали, и вот результат, десять негритят! Ещё один покойник и один пропавший без вести, - что, в этом у вас тоже Джон виноват? Может, пора, наконец, глаза разуть и посмотреть дальше собственного носа…
- Да тихо вы, матери вашей чёрт! – не выдержал инспектор. – Не учите меня, куда я должен смотреть! Думаете, вы тут самые умные, а кругом одни идиоты?
- По-моему, это вы так думаете, - поправил Ринго. – Вцепились в одну версию, встали на рельсы и поехали, а в голову не приходит, что свидетели соврать могли?
- Интересно, зачем это им?
- А Джону это всё зачем? – напирал на инспектора Пол. – Вы ведь так с мотивом и не определились, только вид делаете! А чем Джону выгодна была смерть Катрин Эшель и её детей, даже предположить не можете, потому что у них просто ничего общего нет и быть не может!
- Да почему вы считаете, что не может?
- А вы почему считаете, что может?
- Да потому, что его соседи видели неоднократно!
- А соседи что угодно скажут, лишь бы кого-то из своих выгородить, тем более они-то Катрин сами не очень жаловали! – прорвало Пола. – Вы не заметили, что они ей понаписали на воротах? Вас не заинтересовало, почему за месяц до гибели Катрин поставила решётки на окна, хотя вроде как не имела особых средств?
- Может, она воров боялась! – возразил инспектор, смущённый таким напором.
- А может, соседей?

[Severatrix]

В этот момент зазвонил телефон. Пол снял трубку, выслушал абонента, радостно спросил:
- Всё? Иди куда подальше! – брякнул трубку на рычаг и повернулся к инспектору:
- И скажите барбосам вашим, чтобы свои угрозы себе в задницу засунули. Не запугаете, мы уже пуганые.
- Что? – вскинулся Кроули.
- Что слышали. Только что звонил этот, хромой который. Называется, обиделся на всю жизнь. Сказал, что теперь нам конец – или в Темзе утонем, или машина переедет, если будем и дальше вам мешать.
- Та-ак, - недобро протянул Кроули, сжал губы и твёрдо зашагал к выходу. Стало ясно, что чересчур инициативному подчинённому не миновать расправы. Уже возле дверей инспектор обернулся к Битлам, грозно гаркнул: - А вам я всё сказал! – и выскочил на улицу. Через минуту взревел мотор, - машина унеслась.
- Как думаете, он вправду ничего не знал? – задумчиво спросил Ринго. – Ну, что его подчинённые самовольничают?
- Чёрт его разберёт, - пробурчал Маккартни. – Может, и не знал. А может, притворяется, с него станется.
Джордж предположил:
- Этот придурок с лодыжкой, конечно, может в обход начальства действовать, прикрываясь им, но тогда интересно, - у него свой интерес в этом деле? И какой?
- Может, всё те же деньги Эшеля, точнее, их часть, так сказать, за услуги? – пожал плечами Ринго. – Если они существуют, конечно.
- Если, если… - раздражённо вздохнул Пол. – С этой неизвестностью надо что-то делать! Надо как-то выяснить про деньги, а как? Запрос во все банки Германии послать, мол, не делал ли у вас вклада Карстен Эшель? Да пока на них ответ придёт, мы уже мхом какать будем!
- Можно на ту телефонную станцию сунуться, откуда Блэйк Нодо и Деррен Миллер квитанции получили… Где они оплачивали переговоры с Гамбургом, - предложил Джордж.
- Поехали, - с готовностью поднялся из кресла Маккартни. Ринго остудил его пыл:
- Пол, так вечер уже, закрыто всё!
- Тьфу ты, точно!.. – Пол снова рухнул в кресло. – Тогда прямо с утра двинем туда! Но стоп: на станции нам насчёт завещания ничего не прояснить. Они же не банк и не адвокатская контора.
Телефон зазвонил снова.
- Если это опять тот придурок… - упредил Ринго, но Пол уже схватил трубку:
- Алло!
- Вы с дороги уйдёте или нет… - задушевно начал коп с ушибленной лодыжкой.
- Или нет, - отрезал Пол и отсоединился. Посмотрел на друзей и пояснил: - Опять этот колченогий. Видать, Кроули до него ещё не добрался.
- Сволочь, - выдавил Ринго голосом полузадушенного оперного призрака.
- Ладно, чёрт с ними со всеми, - махнул рукой Маккартни. – Не до них сейчас… Слушайте, вот что странно: если Блэйк Нодо и Деррен Миллер сообщники, то с чего вдруг одному убивать другого?
- Может, деньги не поделили? – подсказал Джордж.
- Ага, тогда снова вопрос: даже если эти деньги существуют, то эти двое к ним какое отношение имеют? Они не родственники Катрин, она сама завещания не оставляла, тем более у неё были дети и, если бы она и решила оставить завещание, то наследниками были бы именно дети. В таком случае детям просто назначается опекун, как правило, из ближайших родственников, вплоть до совершеннолетия детей.
- Может, потому их и убили вместе с Катрин? – тихо пробормотал Джордж побелевшими губами. – Чтобы избежать лишних проблем?
- Может, и потому, - прошипел Пол. – Но тогда теоретически Нодо или Миллер могли быть опекунами?
- А с каких пирогов, спрашивается? – удивился Ринго. – Они же не родственники ей. Если нет родственников, то детей отправляют в приют или в приёмную семью. А вот усыновить их уже можно. Но в таком случае деньги уплывут к тому, кто их усыновит, и тут Нодо или Миллер могли бы не успеть. Тогда уж точно, нет детей – нет проблемы с их точки зрения…
- Угу, - мрачно покивал Пол. – И снова-здорово: даже если уже нет ни Катрин, ни её детей, то каким образом посторонние люди могут получить её наследство?

Джону уже давно не давала покоя назойливая мысль, стоило ему начать вспоминать события той ночи, - пожар в доме Катрин Эшель и свой неудавшийся арест. Довольно долго он не мог понять, что ещё его беспокоит, прокручивал в голове события и так, и этак, стараясь примечать каждую деталь. И сейчас, уже засыпая и находясь на грани сна и реальности, он вдруг понял.
Была ещё одна нестыковка, кроме уже известных, которая здорово меняла картину. А именно – почему копы сходу накинулись на него с кулаками? Вроде он никакого повода не давал – кроме того, что находился на месте преступления. Но это вроде бы не повод, - в любом случае, его должны были сначала расспросить, что ему здесь нужно и как он тут оказался, проверить его слова насчёт заглохшей машины, а потом уж о чём-то говорить в плане его причастности к преступлению. Так ведь нет – на него сразу налетели, будто застали непосредственно за поджиганием дома, не дав ему даже слова сказать и не говоря ни слова сами…
Можно, конечно, всё это списать на грубость и неотёсанность, на то, что власть им крышу снесла, в конце концов. Такое вовсе не редкость, случалось и случается довольно часто. Но, вкупе со всеми остальными нестыковками, это образовывало совсем другую картину. Джону настойчиво лезла в голову мысль о хорошо продуманном спектакле, в котором участвовали и «опознавшие» его двое свидетелей, и… полицейские. Конечно, не все. Джон отчётливо вспомнил, что били его тоже двое, - они же потом и сами пострадали от его неожиданного сопротивления. Он также вспомнил, что удар в лицо последовал РАНЬШЕ, чем первый свидетель завопил «держите убийцу!» Значит, арест был продуман заранее, как вариант. Убийцы тщательно подготовились, постарались продумать каждую мелочь, рассчитать каждую неожиданность. Но всё-таки ошиблись. Как говорится, не с того начали. То ли копы перестарались, полезли вперёд со своими мерами, то ли свидетель по каким-то причинам не сумел заорать вовремя. Иногда такие мелочи очень много значат…

[mad-matt]

*скромно шаркнув ножкой* а продолжение будет? ^__^'

[Severatrix]

На телефонной станции, куда Битлы отправились утром, едва продрав глаза и выпив кофе, путём расспроса словоохотливых служащих ничего толком прояснить не удалось. Кроме того, что и так уже было известно: Блэйк Нодо и Деррен Миллер действительно в разное время заказывали разговор с Гамбургом, оплатили, как положено. Разве что Миллер – тот, который совсем недавно приходил, - после разговора, длившегося минут десять, был сам не свой. Уходя, он выглядел растерянным, злым и готовым крушить всё подряд, что под руку попадётся. Куда именно в Гамбурге они оба звонили? Вот этого никто не знает, да и откуда бы…
Ну да, в принципе, этого Битлы и ожидали, - кто станет специально следить за каждым приходящим? Тем более для переговоров оборудованы отдельные, наглухо запирающиеся телефонные кабинки, и услышать, о чём человек говорит, практически невозможно, даже если стоишь перед самой дверью.
Но уходить просто так Битлы не собирались. Они были более чем уверены, что Блэйк Нодо и Деррен Миллер звонили в банк. В какой именно? А вот это и предстояло выяснить. Узнав для начала из справочника номера телефонов всех мало-мальски известных в Гамбурге банковских отделений, они оплатили переговоры, разошлись по отдельным кабинкам и принялись названивать по полученным номерам, называясь поверенными Катрин Эшель. Три звонка были сделаны впустую, а вот четвёртый принёс просто феерические результаты…
Чуть ли не самое неприметное отделение банка подтвердило: да, Карстен Эшель оставил вклад в 1962 году, на имя Катрин Эшель. Сумма? Полмиллиона марок. Впрочем, это уже неважно, потому как счёт был арестован четыре дня назад. Каким образом? Очень просто: все счета, которые когда-либо открывал Карстен Эшель, были арестованы, так как через три года после его смерти вскрылись тёмные дела, по которым начато следствие. Так что сейчас с этого счёта теперь никто не сможет получить деньги. Ни вкладчик, будь он жив, ни прямой наследник, вернее, наследница. При жизни ему не было предъявлено обвинений, вот он и не предусмотрел того, что после его смерти случится что-то подобное.
Да, буквально на днях им уже дважды звонили и расспрашивали о состоянии счёта, - в первый раз – когда счёт ещё был свободен, - неделю с гаком назад, а во второй – когда счёт уже был арестован. Звонивший оба раза назвался мужем Катрин Эшель. В последний раз он позвонил с вопросом, можно ли обналичить счёт в Лондоне, так как выехать из страны возможности не имеет. Да, такая возможность была оговорена вкладчиком, Карстеном Эшелем. Узнав о том, что счёт арестован, звонивший минут десять не мог этого уразуметь как следует, - был, очевидно, в шоке, несколько раз переспросил, правда это или нет. Уяснив, что это всё-таки правда, сделал попытку устроить скандал, но на удивление быстро остыл, - наверное, принял неизбежное. Больше звонков от мужа Катрин Эшель не было.
Ф-фу-ух!

[Severatrix]

В машину Битлы садились с чувством, будто только что в один присест разгрузили каждый по вагону кирпичей.
- Здрасьте-пожалуйста, полмиллиона марок! – выдохнул Пол, проведя ладонью по влажному лбу, - от волнения они все успели вспотеть. – Муж Катрин Эшель! Счета арестованы! Во-первых, сумма и впрямь очень даже приличная, - как в марках, так и в фунтах, и в долларах. Во-вторых, Блэйк Нодо и Деррен Миллер уж точно были не прочь эти деньги получить, раз такую активность развели до и после гибели Катрин Эшель и её детей…
Джордж поддержал:
- А в-третьих, облом у них вышел просто колоссальный – ведь получается, зря они всё это затеяли, - денег им в любом случае не видать, как своих ушей без зеркала… Таких дел наворочали, рисковали, - и что? А ничего! – Джордж выразительно развёл руками. – А у них, вполне возможно, ещё и полиция в деле замешана – хотя бы в лице нашего хромоногого воздыхателя, и им по барабану, что счёту крышка…
- Уж не из-за этого ли Нодо и Миллер в ту ночь поссорились? – изумлённо протянул Ринго. – Не из-за этого ли Нодо убил Миллера?
Пол кивнул:
- Кстати, да, так вполне могло быть! Ведь точно: столько усилий потрачено впустую, убита женщина и двое детей, полиция прикрывать не станет, если им обещанную долю не отстегнуть… Положение ещё то! А виноват кто? Да тот, кто всю эту кашу заварил!
- Миллер, по-твоему? – насторожился Ринго. – Думаешь, главным инициатором был он?
- А чёрт его знает, он или нет, но как пить дать, они в ту ночь обвиняли друг друга. От бессилия, конечно, - просто пар выпустить пытались. Но Миллер начал угрожать Блэйку Нодо…
Вот сам Нодо куда делся, интересно знать?.. Это вопрос, конечно, в большей степени риторический.
- Ладно, поехали, - Пол завёл машину. – Конечно, хорошо, что мы более-менее выстроили картину, но с доказательствами у нас по-прежнему не ахти.

[Severatrix]

Возле дома Пола стояла машина инспектора Кроули. Ну правильно, без его визитов как-то непривычно уже…
- Где вы были? – тут же прицепился Кроули, подходя к вылезающим из машины Битлам.
- А что такое? – пожал плечами Пол.
- Отвечайте, когда спрашивают! – взъярился инспектор. – У меня от вас уже голова кругом идёт! Вместо того чтобы делом заниматься, приходится ещё и за вами следить…
- Вот точно, - вместо того, чтобы делом заниматься, - обрадовался Джордж.
- Ну, раз вы за нами следили, то должны знать, где мы были, - усмехнулся Ринго. – Зачем тогда спрашиваете?
- Не морочьте мне голову! Зачем вы звонили в Гамбург?
- Ещё вопрос, кто кому тут голову морочит… - буркнул Джордж. – Этот ваш, хромой, кстати, вчера опять звонил, вы в курсе?
- Да наверняка в курсе, - нахмурился Пол.
- Пилчера я предупредил, чтобы больше такого не было, - заявил Кроули. – Тут он точно был неправ, много на себя взял, но руководствовался он служебными интересами, и…
- Ага, значит, его фамилия Пилчер, - покивал Пол. – Ну так вы спросите вашего Пилчера, с каких пирогов он на себя так много взял, неужто не знал, что от вас нагоняй заработает, а то и выговор? Может, потому, что ему это было выгодно – действовать без вашего ведома? И перед этой выгодой даже штрафы не пугали?
- Вы себе что позволяете? – начал наливаться краснотой инспектор после нескольких секунд гробовой тишины. – Соображаете, что это клевета? За неё, между прочим, недолго и за решётку загреметь!
- А вы соображаете, что в этом грёбаном деле не всё так просто, как кажется? – не отступал Маккартни.
Инспектор отбоярился:
- Я пока вижу только ваше назойливое мельтешение и не понимаю, какого чёрта до сих пор снова не запер вас в доме!
- Потому что чувствуете, что мы правы, - усмехнулся Джордж. – А признаваться себе в этом не хотите. Вы, наверное, уже замучились: вам совой об пень, а вы пнём по сове…
- Чего?
- Того, - пояснил Джордж, - вам уже чёрт знает сколько твердят: Джон не виноват, его намеренно оговаривают, а вы как оглохли! Это, знаете ли, подозрительно выглядит, что вы ни черта слышать не хотите.
- Здрасьте-приехали! – завопил Кроули. – То у вас мои люди в сговоре с преступниками, то я дурак, то уже я сам кого-то покрываю! Блеск!
- Вы сами о себе такое мнение создали, - отрезал Ринго. – Своим поведением. Откуда такая неприязнь к Джону?
Этого вопроса Кроули явно не ожидал, его застали врасплох.
- Что вы выдумываете, - наконец буркнул он сердито. – Нет никакой неприязни к Леннону.
- Есть, - возразил Ринго. – Есть, и это отлично видно.
Кроули уже взял себя в руки и с прежней уверенностью заявил:
- Не знаю, что вам видно, а ваш Леннон меня интересует только с профессиональной точки зрения.
- Оно и видно, - не на шутку завёлся Маккартни, - при таких шатких уликах вцепились в версию его виновности!..
- Послушайте, я понимаю, что вы своего дружка всеми силами отстоять намерены, но…
- Да, намерены, потому что Джон ни в чём не виноват! – подтвердил Пол. – Ладно, мы уже поняли, что вы намерены всеми силами его утопить. И, знаете, этими разговорами мы воду в ступе толчём. Вы всё равно при своём мнении останетесь, а мы – при своём. Мы вам не мешаем – и вы нам не мешайте искать настоящего убийцу.
- Почему вы так в нём уверены? – кажется, впервые за всё время в интонациях и взгляде инспектора проступило подобие интереса и даже растерянности. – Так хорошо его знаете? Нет, я слышал, конечно, что вы много лет знакомы, но не до такой же степени, чтобы верить как себе.
- Ошибаетесь.
- Ладно, чёрт с вами, - раздражённо бросил Кроули. – Охота вам носы любопытные совать повсюду – чёрт с вами! Но я вам в этом деле не помощник.
Повернулся и пошёл к машине.

[Severatrix]

Однако что-то в нём сломалось в тот момент. Эти трое безумно его раздражали тем, что упёрлись, как ослы упрямые: невиновен Леннон и всё тут! Ещё тем, что упорно не желали сотрудничать, проще говоря, подчиняться, признавать его авторитет, - даже с риском заработать нешуточные неприятности. И хоть ты удавись! И ещё тем, что лезли и лезут в расследование дела, несмотря на предупреждения и скандалы с его стороны. Всё это время инспектор думал, что его бесит именно их желание прикрывать преступника. И в то же время он боялся себе признаться, что завидует, - до чёртиков завидует… Леннону. Его самого, инспектора полиции Кроули, ни один человек не стал бы ТАК защищать практически просто так – разве что из чисто служебного интереса, - а на защиту Леннона встали сразу трое.
Сев за руль, Кроули вспомнил, как Маккартни слетел с катушек, когда он в запале назвал Леннона убийцей, и невольно поёжился. Помнится, он тогда удивился, почему Маккартни его не ударил, а просто брезгливо отпихнул от себя. Кроули тогда понял, что заслужил это – перегнул палку, - но разозлился не на себя, а на Маккартни, - потому и приказал отвезти его в участок, а потом, когда это дело сорвалось, - запер их всех в доме… Очень профессионально, как сказал бы тот же его оппонент, – очень достойно британской полиции. Дальше некуда.
Сдерживаясь, чтобы не оглянуться на Битлов, Кроули завёл машину и уехал.

[Severatrix]

Поняв, что в деле замешаны ещё и копы, Джон признался себе, что уже давно ожидал чего-то подобного. Потому что обвинить его на таких шатких основаниях можно только при очень большом желании. Теперь он убедился, что такое желание у копов есть.
Раз так, его положение усложняется в разы. Если его очень нужно упечь – полиция приложит все усилия для этого. А ребята и его добровольные помощники сильно рискуют, портя им всю игру. И что остаётся делать? Не очень большой выбор – или скрываться дальше, бежать, например, за границу, или сопротивляться до последнего. Джон, если честно, больше склонялся ко второму варианту. Потому что привык действовать именно так. А бежать – это всю жизнь придётся провести в бегах, и какой толк от этого? Он же первый на весь белый свет взъерепенится…
Приняв решение, Джон постарался отвлечься от мрачных мыслей о тяжёлой ситуации и принялся думать.
Значит, что получается? Убийство было хорошо спланировано, это очевидно. Подтверждается это и тем, что Блэйк Нодо явно намеренно забил окно в подвале. Убийцы – а всё больше оснований считать, что это Блэйк Нодо и Деррен Миллер, - слишком уж сильно наследили, - заранее договариваются с кем-то из полиции, чтобы, в случае чего, прикрывали их. Разумеется, не на спасибо. Что же – снова примешивается сюда якобы наследство Катрин Эшель? Иначе чем бы убийцы расплатились с копами?
Джон теперь был уверен, что соседей намеренно «натравливали» на Катрин, явно распространяя слух о том, что она – дочь фашиста. Чтобы потом заявить полиции – соседи её ненавидели, возможно, кто-то из них и решился на убийство. Таким образом, и от себя подозрения отведут, и окончательно затянут следствие, - ищите, кто там поджигатель, может, и найдёте когда-нибудь. А тут он попался им под руку… Соседи, даже не подозревая, что Нодо и Миллер свалили бы всё на них, теперь усиленно покрывают их самих, - в глазах соседей они просто-таки «народные мстители», избавившие мир от «отребья»…
Джон прикрыл глаза, которые странно жгло, будто он долго смотрел на яркий свет, - хотя в его комнате был постоянный полумрак. До чего же ненависть может ослепить вроде бы нормальных людей… Они же, наверное, всерьёз видели перед собой не женщину и маленьких детей, а именно «фашистских выродков», то есть, абсолютное зло, которое нужно уничтожить. Может быть, даже до сих пор не осознали, ЧТО произошло с их молчаливого согласия, - что они сами уподобились фашистам, сжигающим людей сотнями… И поймут ли вообще – неизвестно.
Странно вот что: разве могут посторонние люди рассчитывать на наследство Катрин Эшель? А если не посторонние? Эта мысль неожиданно натолкнула Джона на одну интересную идею, и он принялся писать письмо.

[Severatrix]

Инспектор Кроули, задержавшийся допоздна на работе, задумчиво сидел за столом и перебирал бумаги при свете настольной лампы. Он всё никак не мог отойти от последнего разговора с Битлами. Не то чтобы у него возникли сомнения в виновности Леннона, - он по-прежнему подозревал именно его, - а в его практике было прилично случаев, когда в истинном виновном родственники или друзья были «уверены на все сто». И, тем не менее, убийцы-то оказывались убийцами, даже несмотря на всю эту уверенность. Никто – даже самые близкие люди, – не могут знать до конца, какие «сюрпризы» скрываются в глубине души – на лбу ведь не написано. А скрываться может решительно всё, что угодно.
Говорить «он на это неспособен», считал Кроули, просто смешно: что значит «неспособен»? Вот низкорослый человек и впрямь неспособен ударить очень высокого сверху по затылку, если при этом не стоит, скажем, на табуретке. Или жертва не сидит на корточках. Если оба стоят на земле – тогда и впрямь неспособен, - физические возможности не позволяют. А вот мотив говорит о многом. Человек способен на всё, - при определённых обстоятельствах – во всяком случае.
Но тут было что-то другое. Мотив у Леннона не просматривался, как Кроули ни старался его найти. И на поверхности не лежал. И, тем не менее, инспектор был убеждён в его виновности. Не видно мотива – значит, хорошо скрыт.
Этот барабанщик, Ринго, не постеснялся спросить сразу в лоб – откуда такая неприязнь к Леннону? Кроули покривил душой, сказав, что никакой неприязни нет. Она была. Не что-то личное, да и откуда бы? Они же никогда напрямую не общались, как человека инспектор совершенно его не знал. Да и всё, что называлось рок-музыкой, существовало как бы отдельно от него, а о самих «Битлз», а также их имена и кто как выглядит, Кроули знал лишь потому, что невозможно было не знать – при таких-то масштабах Битломании.
В ту ночь, прибыв с нарядом полицейских к почти сгоревшему дому, Кроули поначалу не узнал Леннона. Просто не успел его разглядеть – улица была не очень хорошо освещена, а растрепавшиеся волосы падали поджигателю на глаза. К тому же подчинённые – Пилчер и Кейт, - от избытка эмоций сходу сильно приложили его, за что потом, конечно, получили от инспектора, - он терпеть не мог рукоприкладства, тем более в работе полицейских. Но тогда, если честно, сам готов был придушить убийцу.
Только когда Пилчер и Кейт подняли его с асфальта и отдёрнули волосы, закрывшие лицо, Кроули разглядел преступника и узнал – не узнать Леннона было проблемой. Имя Кроули спросил у него скорее для порядка. А ярость возросла в десятки раз: он уже сталкивался с тем, как слава и деньги развязывали руки людям, у которых жестокость в крови… А тут ещё и те двое свидетелей, Блэйк Нодо и Деррен Миллер, вызвавшие пожарных и полицию и опознавшие поджигателя, орали практически в один голос: «Держите его, это и есть убийца!»… Убить женщину и детей, да ещё таким зверским способом… Всё это подействовало на инспектора, как красная тряпка на быка, и он обрушил свою ненависть на голову Леннона…
В общем, в виновности Леннона Кроули был уверен, но желание Битлов доказать его невиновность обескураживало, даже в какой-то степени внушало уважение. Не каждый на такое пойдёт, очень часто друзья куда-то исчезают после первого же визита полиции…
Поняв, что снова невольно завидует, Кроули решительно поднялся с места, с грохотом отодвинув стул. Всё, пора домой.

[Severatrix]

Письмо от Джона Пол получил уже вечером. В магазин для этого наведываться не пришлось – Стерн подкрался в сумерках к дому и постучал в окно спальни. Пол тут же высунулся:
- Забирайся сюда!
Стерн перемахнул через подоконник, сходу выпалил:
- Привет, - вынул из кармана куртки уже традиционно скомканный листок и протянул Маккартни: - Вот, держи.
- Спасибо тебе! – Пол сжал письмо в руке, словно боялся потерять. – Как Джон?
- Лучше. Он вообще молодец, в такой-то ситуации ухитряется ещё соображать нормально, а не метаться по углам…
Немного успокоившиеся Битлы прочли письмо Джона и даже не удивились, что они пришли к одинаковым выводам одновременно с ним, хотя и по разным причинам.
Пока Пол писал ответ, Джордж предложил Стерну ужин и чай. Тот не отказался и в один присест умял макароны с сыром и стейк.
Проводив Стерна, Битлы ещё некоторое время прислушивались, стоя у окна спальни. Примерно через пять минут они разобрали отдалённый треск мотора мотоцикла. Пол закрыл окно и заявил:
- Вот что, нам надо проверить ближайший к той улице загс. Джон прав: люди, не имеющие отношения к Катрин Эшель и её детям, деньги со счёта снять не смогли бы.

[Severatrix]

Утром обнаружилось кое-что интересное: у автомобиля Пола оказались проколоты все шины, да ещё из-под днища грустно вытекала тёмная жидкость, что без слов говорило: перерезан тормозной шланг.
- Вот даже как! – хмыкнул Пол, осмотрев машину. – Неймётся Пилчеру, перешёл к мелким пакостям. Думает – испугал… Ну-ну…
На самом деле Пилчер (а кому бы ещё это делать, под носом стерегущих дом копов!) своей дурацкой выходкой Битлов не испугал, а только разозлил – теперь ещё с ремонтом возиться придётся, а сейчас, конечно, для этого самое время... Машина-то здесь при чём, если кое-кто идиот? Хотя на то он и идиот, чтоб элементарного не разуметь… Дорогу-то к нужной улице Битлы хорошо знали, так что вполне могли и без машины обойтись. Правда, добираться придётся дольше, так бы минут за пятнадцать доехали, но ничего, - дом заперли и поднажали окольными путями.
На месте были уже через полчаса – ближайший к той улице загс находился в десяти минутах ходьбы от дома Катрин Эшель. Внутри, в светлом просторном холле, под потолком трещали вентиляторы, пахло свежезаваренным кофе и парфюмерией. Служащие, находившиеся в данный момент в вестибюле – в количестве трёх не проспанных штук, - мужчины и двух девушек, элегантных блондинок, - при виде входящих в бюро Битлов бросили всё. И чашки с кофе, и сигареты, которые как раз держали в руках. А в ответ на их «доброе утро» и вовсе онемели на пять минут.
- Вы… что-то хотите… Э-э-э? – наконец вопросительно подал голос импозантный мужчина лет тридцати, в кремовом костюме, не замечая, как по светлым брюкам расплывается жирное пятно от кофе со сливками.
- Нам нужна информация, - пояснил Маккартни безо всяких предисловий.
- Какая именно? – разморозилась одна из девушек.
Ринго ответил:
- Нам нужно знать, регистрировали ли люди у вас брак, и если да, то когда именно.
- А какие именно люди?
- Катрин Эшель и или Блэйк Нодо, или Деррен Миллер.
- Катрин Эшель… Это та, что недавно погибла, сгорела при пожаре? – кивнул мужчина в светлом костюме. Битлы кивнули:
- Да.
- Ну и дурацкая же идея пришла на ум полиции, - завозмущалась вторая девушка. – Подумать такое о Джоне… Сейчас, сейчас! Ещё раз имена мужчин повторите?
- Блэйк Нодо и Деррен Миллер.
Обе девушки энергично закивали и убежали куда-то в закоулки служебных помещений. Мужчина в светлом костюме обратился к Битлам:
- Значит, вы пытаетесь разобраться во всём сами?
- Как видите, - кивнул Пол.
- Правильно. Кстати, будем знакомы: Джеймс Фарвэлл, «Вечерний обзор».
- Журналист? – уточнил Джордж, пожимая крепкую прохладную ладонь.
- Ну да.
Этот человек понравился Битлам, - было в нём что-то надёжное, несмотря на взгляд откровенного пройдохи.
Пол неожиданно заявил:
- Вот что, у нас к вам предложение. Если поможете нам – у вас будет возможность написать отличную статью и опубликовать её самым первым. Согласны?
- Ну, ещё бы! – улыбнулся Фарвэлл. – Кто ж откажется от возможности поработать с «Битлз»! А статья, как я понимаю, о разоблачении истинного виновника пожара и убийства?
- Конечно! – подтвердили Битлы.
- Вот и правильно! Блин, поражаюсь нашим копам, - какой только чуши не намолотят! Сколько ни толкался в разных людных местах – никто не верит, что Джон мог это сделать, а им, по-моему, даже льстит то, что они знаменитость такого масштаба «загребли»… То есть, пардон, конечно, не загребли, но покрасоваться-то надо, вот, мол, какие мы умные-разумные!..
Пока Фарвэлл высказывался, уже успели вернуться девушки, - одна из них прижимала к груди какие-то бумаги, другая держала поднос с чашками кофе.
- Вот, - выдохнула раскрасневшаяся девушка с бумагами. – Брак регистрировали Катрин Эшель и Блэйк Нодо, смотрите, мы сделали для вас выписку, - она протянула документы Битлам.
Что и требовалось доказать – дата регистрации брака – за неделю до гибели Катрин Эшель.
Хотя Битлы торопились, но всё-таки выпили кофе, который девушки сварили специально для них. Поблагодарили от души, простились и вышли на улицу. Фарвэлл ушёл раньше, - теперь его задача была – узнать как можно подробнее о Деррене Миллере и Блэйке Нодо.
Не успели Битлы и десяти шагов сделать от загса, как произошло ещё кое-что.
Они шли по тротуару, улица была практически пуста, несмотря на предобеденное время. Откуда взялась машина – неизвестно. Тёмный «седан» вылетел на тротуар на огромной скорости, сбив пирамиду из ящиков, стоящих рядом с дорогой, и, ревя, понёсся прямо на Битлов.
- В сторону! – заорал Пол во всю глотку, срывая голос, хватая Ринго за шиворот и Джорджа за полу пиджака. – В сторону!!!
Они бросились в какую-то подворотню, которую заметили краем глаза – до того узкую и тёмную, словно она была рассчитана скорее на кошек и собак, чем на людей. Джорджу под ноги прилетел один из покорёженных ящиков, расшвырянных машиной и по инерции разлетающихся во все стороны. Джордж запнулся и рухнул на мостовую. Пол и Ринго, не успевая подхватить его под руки, вцепились в его пиджак и буквально забросили Джорджа в узкий зазор между зданиями, а сами нырнули следом. Всё это произошло за какие-то пару секунд, и успели они в самый раз – в следующее же мгновение «седан» (это и впрямь оказался «седан», они не ошиблись) врезался в стену как раз в том месте, где Битлы только что стояли. Нетрудно догадаться, что им промедление стоило бы жизни – их бы просто размазало по стене.
Не успели они подняться на ноги – оказывается, все трое рухнули на асфальт, - как из покалеченной машины выбрались двое с пистолетами наизготовку. Поначалу Битлы их не узнали. Потому что трудно узнать копов в штатском, когда до этого постоянно видишь их только в форме. Пилчер, ясное дело, и ещё один знакомый, его фамилии Битлы не знали – или просто не помнили, но он тоже дежурил в их доме.
- А ну, не двигаться! – рявкнул Пилчер. Они подскочили к Битлам, коп с забытой фамилией ударил упавшего Джорджа ногой в бок, толкнул к нему Ринго, целясь в них обоих. Пилчер ухватил за воротник Пола и упёрся дулом пистолета ему в лицо. – Предупреждали вас или нет? Предупреждали же, не путайтесь под ногами! Доигрались, не надо было нам нервы мотать! Конец вам!

[Severatrix]

- Пилчер, Кейт, а ну-ка, прекращайте балаган! – раздалось со стороны улицы. Это был голос инспектора Кроули.
- О, и его чёрт принёс, - фыркнул Пол. Его вдруг прошиб истерический смех, хотя ситуация была совсем уж неподходящая.
- Молчать! – предупредил Пилчер, нервно тыча пистолетом ему в скулу и рискуя попасть в глаз. Рука его так дрожала, что хотелось посоветовать ему как минимум попить валерьянки. Затем Пилчер прибавил грохота в голосе и ответил инспектору: - Шли бы вы отсюда, мистер Кроули!
- Отпустите их немедленно, и я ничего вам не сделаю! – не отставал инспектор. – Просто уходите! Обещаю, что за вами не поеду.
- Уж конечно, - издевательски проорал Кейт, - а то мы на вас не работали, чтобы таким дешёвым заявлениям верить!
- Не работали вы, в том-то и дело, - отрезал Кроули. – Не работали, а дурака валяли. Я ваши номера долго терпел, но всему есть предел.
- Увольняете? – рассмеялся Пилчер. – Да теперь уже всё равно!
- Ну да, - съязвил Ринго. – Сами себя подставили так, что увольняй, не увольняй…
- Заткнись! – взревел Кейт. Наклонился, ухватил Ринго за шиворот, рывком поднял с земли и толкнул к стене. – Пристрелю! Кроули, слышал? Не оставишь в покое – пристрелю его к чёртовой матери!
- Ага, и огребёшь пожизненное, - ответил инспектор. – Если, конечно, до суда доживёшь, потому как их поклонники тебе такого не простят, и не надейся. Ты уже с ними сталкивался, ещё хочется?
- И что предлагаете, сдаться добровольно? – в голосе Пилчера уже явно проскальзывали истерические нотки. Он боялся, боялся до дрожи в коленях. Тогда Битлы поняли, что эти двое копов проиграли.
- Вы не выстрелите, - уверенно заявил Пол. – Вы не убийцы.
- Ещё как выстрелим! – возразил Кейт, целясь то в него, то в Ринго дрожащей рукой. Битлы вспомнили, как несколько дней назад, возле дома Пола, они вот так же оказались под прицелом двоих полицейских. Точно так же они орали, что непременно выстрелят, а как же иначе, - но не смогли выстрелить. Для этого надо быть убийцей в душе, а это не убийцы. Это просто насмерть перепуганные идиоты, привыкшие прогибаться под начальство и отыгрываться на тех, кто от них зависит. Решили в кои-то веки поправить своё материальное положение за чужой счёт – и здесь незадача. Ну кто бы не озверел? А тут ещё музыканты никак не осознают, что полиция – это ого-го, и что её служащих положено до смерти бояться. Выказывают пренебрежение их непререкаемому авторитету на каждом шагу и гнут свою линию, да ещё того и гляди в своих поисках виновного до них доберутся и Кроули расскажут… Тот ведь принципиальный, церемониться не станет даже с коллегами.
Пилчер и Кейт пытались переступить черту, отделяющую просто подлеца от убийцы, – пытались раздавить Битлов машиной, но неудача выбила их из колеи. С пистолетами они полезли к Битлам просто потому, что у них сдали нервы. Орали и грозили они просто так. Угрозы были просто угрозами, а не предупреждением. Может быть, они хотели просто потянуть время, выместить досаду, пар выпустить…
Они, безусловно, негодяи и подонки, готовые покрывать убийцу ради денег, готовые ударить, избить просто так, потому что могут это сделать, - но сами не убийцы. Слишком они для этого трусливы, а сейчас просто бравируют тем, что им «терять нечего».
Кроули между тем пытался воззвать к разуму своих подчинённых:
- Хватит дурить, отпустите их и выходите. Для вас же это будет лучше.
- Лучше? – взвизгнул Кейт уж совсем истерически. – За решётку – это что, по-вашему, лучше?! Это бред какой-то, это просто какое-то чёртово дерьмо, дерьмо, дерьмо!.. Что нам теперь делать, что?!

[Severatrix]

- Пусти, Пилчер, - миролюбиво посоветовал Пол и аккуратно отстранил руку державшего его копа. Тот швырнул пистолет на землю и вцепился руками себе в волосы. Пол и Ринго помогли подняться Джорджу. Краем глаза они заметили, что Кейт, бросив бесноваться и точно так же вцепившись себе в волосы, сползает по стене на асфальт. Он издавал неразборчивые гортанные звуки, напоминающие одновременно стон и рычание. Битлы просто спокойно вышли из подворотни на улицу. Им было отчего-то гадко, стыдно и… жалко Пилчера и Кейта, которые, похоже, начали осознавать, что натворили и во что влипли благодаря собственной жадности и глупости. И от всего этого хотелось не просто умыться – хотелось почиститься железной щёткой и облиться дезинфицирующим средством. А также сделать себе ампутацию мозга, чтобы забыть всё это.
Кроули, как и следовало ожидать, был не один. Битлы угрюмо взглянули на бледного и напряжённого инспектора. Джордж кивнул в сторону крохотной подворотни и сквозь зубы сказал ему:
- Идите, задерживайте…
Кроули казался им в тот момент ничуть не лучше Пилчера и Кейта. Просто у тех двоих опыта и ума на порядок меньше. А он хладнокровно следил за своими подчинёнными, начавшими вдруг совершать дурацкие поступки, подождал, пока они нападут на Битлов, и только после этого сунулся со своими увещеваниями, мол, сдавайтесь добровольно… Ловил «на живца», стало быть. Рыбак хренов. Наверное, следовало быть ему благодарными за «спасение», но, как сказал бы Джон: не устанут ли они блевамши?.. Может быть, это и неправильно, но уж как есть.
Джон... Теперь, наверное, Кроули, как бы ни был принципиален, к ним прислушается, после всего этого? Впрочем, это уже было неважно, станет он их слушать или нет. Картина убийства Катрин Эшель и её детей у Битлов почти сложилась, и они могут обратиться хоть в Скотланд-Ярд. А Джону теперь никто не посмеет предъявить обвинения.
- Нам надо будет поговорить, - предупредил Битлов Кроули. – Думаю, вам есть, что мне рассказать.
От их взглядов ему уже в который раз стало не по себе. Чёрт возьми, эти трое оказались правы насчёт Пилчера и Кейта, в том смысле, что с ними дело явно нечисто, - неужели они правы также…

С арестом и допросом Пилчера и Кейта провозились до вечера. Но полностью деморализованные копы так ничего толкового и не сказали, - только непрерывно скрипели зубами, ругались, как заправские сапожники, и чуть ли не рвали на себе волосы. Судя по всему, они не притворялись, а на самом деле находились в шоке от того, во что влипли, и что в этом им, собственно, и винить-то некого, кроме самих себя. Сейчас Пилчера и Кейта ничто не интересовало, кроме ответа на вопрос: как это с ними могло такое случиться? Вопрос был в большей степени не к кому-то конкретному, а в космос, потому отвечать на него никто не спешил.
С допросом решили подождать до утра, арестованных увезли в участок, туда же Кроули предложил проехать и Битлам, но получил, как и ожидал, отказ. Не из вредности, - просто времени у них было мало. Вечером обещал приехать журналист Джеймс Фарвэлл с новостями о Деррене Миллере и Блэйке Нодо, да ещё в любую минуту мог появиться Стерн с новостями от Джона. Про Стерна и про журналиста инспектору, конечно, не сказали.
Кроули в ответ на отказ Битлов ехать беседовать в участок только рукой махнул, - сейчас было, по большей части, не до них.
Дойдя до дома Пола, Битлы обнаружили, что Фарвэлл уже у ворот. Журналист расхаживал вокруг своей машины и курил. При виде Битлов он ажиотировался невероятно:
- Привет! Я узнал, что вы просили…
- Идём в дом, - мрачно упредил его Маккартни.
- Что с вами? – Фарвэлл пригляделся к Битлам. Он при встрече сразу – даже в вечерних сумерках и желтоватом свете фонарей – отметил их бледность и явно дурное настроение, а теперь, при ближайшем рассмотрении, увидел ещё и общую потрёпанность: уже подсохшие ссадины на лице Маккартни, широкую царапину над бровью и кровь под носом у Ринго, разбитую губу и разодранный пиджак у Джорджа. Впрочем, у всех троих одежда была в явном беспорядке, пуговиц не хватало, а брюки на коленях были вымазаны в грязи и пыли. О растрёпанных и местами стоящих дыбом шевелюрах и говорить нечего. – О господи! – покачал головой Фарвэлл. – Что с вами случилось? В аварию, что ли, попали?
- Почти, - ответил Джордж. – Идём, в доме поговорим. Видишь? – он кивнул на маячащих в некотором отдалении невнятно одетых личностей, откровенно навостривших уши.
- Копы? – догадался Фарвэлл.
- Кто ж ещё…
Заперев изнутри дверь дома, Битлы вместе с журналистом отправились на кухню, - грохнули чайник на плиту и достали аптечку. Кое-как обеззаразив и замазав друг другу порезы и ссадины йодом, они закрыли эту тему и, наконец, сосредоточились на принесённым Фарвэллом новостях. Что ж, следовало признать, до такого бы они даже не додумались...

[Severatrix]

… Катрин Эшель родилась в 1940м году, в Лондоне, но у приехавшей из Гамбурга немки, Зузанны Майер. Зузанна появилась в Лондоне в 1939м, уже беременная. До рождения дочери жила в семействе Миллер… Да, да, - именно Миллер! У Миллеров уже был пятилетний сын, которого звали Деррен. Через месяц после рождения Катрин Зузанна умерла от пневмонии, и Катрин взяли на воспитание Миллеры.
- То есть, - сообразил Ринго, - получается, что Катрин Эшель и Деррен Миллер – сводные брат и сестра?
- Ну да, - кивнул Пол. – Вот только интересно, почему Катрин стала Эшель, а не Майер по родной матери и не Миллер по приёмной семье?
- Это неизвестно, - пожал плечами Фарвэлл. – Наверное, Зузанна на этом настояла.
- А скорее всего, - согласился Ринго. – Чтобы родной отец в случае чего легко её нашёл.
- А кто отец-то? – полюбопытствовал Фарвэлл. Пол пояснил:
- Карстен Эшель. Бывший фашист, ныне покойный мафиози из Гамбурга. Незадолго до смерти оставил дочери наследство – полмиллиона марок в одном из банковских отделений. Вклад был на имя Катрин Эшель. Но сейчас вклад арестован – кто-то раскрутил прижизненные дела покойного мафиози.
- Ого! – вытаращил глаза журналист. – Вот это поворот!
- Ты дальше рассказывай, - поторопил Ринго.
- Дальше – когда началась война, вся семья Миллеров переехала из Лондона в Галифакс, Шотландию. И жили они там до конца 50х, - до смерти старших Миллеров. Они похоронены там. А Катрин Эшель и Деррен Миллер вернулись в Лондон.
- А дальше начинается фантасмагория, - почесал голову Джордж. – Родства своего, я так понял, они не афишировали… Ну, сводного родства, вернее, или как там это дело называется… Ведь никто не знал, что они – брат и сестра, иначе бы и Деррену Миллеру досталось по первое число, как «сводному брату фашистской дочери».
- Так мы вроде уже поняли, что ненависть соседей именно Деррен Миллер и Блэйк Нодо разжигали, - пожал плечами Пол. – Вот только понять не могли, откуда им известны были подробности из жизни Катрин Эшель. Теперь понятно, откуда. А вот завещание… Я так понял, что Деррен Миллер его перехватил в 62м, и Катрин о нём не узнала! Знай она о положенных ей по завещанию деньгах – тут же обналичила бы их и уехала вместе с детьми куда подальше от ласковых соседей! Жила-то она там только потому, что ей податься некуда было!
- Некуда, - подтвердил Фарвэлл, - дом в Галифаксе они с Дерреном Миллером продали перед самым возвращением в Лондон.
- Вот-вот, - подхватил Джордж, - а снимать квартиру или комнату Катрин бы не потянула.
Фарвэлл снова поинтересовался:
- А зачем бы Миллеру и Нодо понадобилось намеренно разжигать ненависть соседей к Катрин и её детям?
- Ёлки-палки, а что тут непонятного! – Пол вспомнил о последнем письме Джона, о его соображениях. – Да затем, что убийство они задумали заранее, а для полиции, таким образом, уже готова была сказочка: соседи, мол, её ненавидели, может, поджигателей стоит поискать среди них? Соседи будут молчать, потому как явно оправдывают убийц, даже если знают, кто это, а Миллер и Нодо будут намекать на соседей… Замкнутый круг, чистая работа, чёрт бы их всех побрал!
- Миллера – уже, - напомнил Ринго.
- Чего «уже»?
- Так чёрт...
- А-а! Вот кстати: что между Нодо и Миллером тогда произошло, из-за чего они поругались вплоть до смертоубийства?
Джордж оживился:
- А вспомните, ведь Миллер звонил в Гамбург, в банк, точнее, - в тот самый день! И ему как раз тогда сказали, что счёт на имя Катрин Эшель арестован, и деньги получить невозможно! Это могло разозлить обоих, да что там «могло» - как пить дать, разозлило, взбесило, вот и почва для скандала!
- Точно! – закивал Пол. – Сначала оба злились по одному и тому же поводу, а потом, небось, ещё и вспомнили, что копам – тем самым Пилчеру и Кейту, - тоже с тех денег должно было причитаться, за молчание. А теперь, конечно, шиш они получат и молчать, соответственно, не станут. Наоборот… Вот и начали Миллер и Нодо делить ответственность, выяснять, кто больше всех в деле «засветился». А «засветился» больше всего как раз Нодо – он и женился на Катрин Эшель, и в банк оба раза звонил «муж», - денежками интересовался… Мотив-то налицо! Видать, всё это Миллер ему и высказал, а Нодо взбесился – не ожидал ведь, что сообщник ему такую свинью подложит. Вот и треснул Миллера кочергой.
Ринго вспомнил:
- То-то врач, когда осматривал его пробитую голову и переломленную от удара шею, упомянул, что с такой силой бьют только когда сильно ненавидят оппонента или боятся его… Хотя одно другому не мешает, если уж на то пошло. И боялся Нодо Миллера в тот момент, и ненавидел. А потом понял, что натворил, и смылся.
- Угу, - нахмурился Пол. – Смылся, и где его теперь искать?
- Пусть полиция ищет, - буркнул Ринго.
- А то ты не видишь, как они ищут! – скривился Джордж. – Средь бела дня с фонарями, тоже мне…
- Не бухти, дай сосредоточиться, - ввязался Пол. Фарвэлл наблюдал за ними со смесью любопытства и головокружения.
Сосредоточиться Маккартни пытался где-то минуту, и с таким видом, будто его котелок вот-вот должен был разлететься на куски.
- Предчувствие у меня плохое, - наконец, заявил он.
- Какое ещё? – забеспокоились Ринго с Джорджем.
Не успел Пол и рта раскрыть, как в дверь позвонили. Оказалось – инспектор Кроули. Битлы сразу и буквально поняли выражение «лопнуть от злости». Именно это с ними чуть не произошло!
- Вот именно вас все и дожидались! – вместо приветствия высказал Ринго.
Кроули их взвинченный вид сильно не понравился, а наличие постороннего – журналиста Фарвэлла, - и подавно:
- Фарвэлл, из «Вечернего обозревателя»! Ну конечно! И что вам тут надо?
- А что, - хорохорился журналист, - человеку нельзя чайком горло прополоскать?
- В доме Пола Маккартни?
- И что тут такого? Не у вас же!
Кроули обернулся к Битлам:
- Может, проводите своего гостя?
- Да мне и так на работу пора! – хмыкнул Фарвэлл. – Я с вами свяжусь, - кивнул он Битлам и ушёл.
Едва за Фарвэллом закрылась дверь, Кроули ринулся с места в карьер:
- Зачем приходил этот писака?
- Он же ясно сказал – на чай заглянул, - парировал Джордж. – Вы-то его откуда знаете?
- Да уж приходилось встречаться!.. – судя по тому, каким тоном это было произнесено и как помрачнело лицо инспектора, стало ясно, что Фарвэлл успел его порядком достать. Да и сами Битлы смутно, но припоминали статьи, как говорится, «на злобу дня», подписанные его именем. Этот парень вполне мог наступить на любимую мозоль, и, похоже, в случае с полицией, делал это не раз.

[Severatrix]

А посему Кроули решил эту тему не развивать и перешёл непосредственно к делу:
- Как вы догадались, что с Пилчером и Кейтом не всё чисто?
- А то мы вам об этом не говорили, - напомнил Пол. – Только вы тогда нас слушать не пожелали и сразу завопили про клевету.
- Ну да, так ведь полной неожиданностью ваши слова были! – досадливо развёл руками инспектор. – Для меня-то – совершенно на пустом месте, без оснований. Я решил…
- Решили, что мы от злости нарочно наговариваем на ваших распрекрасных подчинённых, поняли уже, - кивнул Ринго. Джордж усмехнулся:
- А всё-таки наблюдать за ними начали… На всякий пожарный, так? Тьфу, нам только темы пожаров сейчас не хватало…
- Знаете, что, - начал заводиться Кроули даже с некоторой обидой в голосе, - если бы не я, вы бы сейчас, возможно, в морге валялись, я хоть на элементарную вежливость могу рассчитывать после этого?
- Можете, - смягчившись, кивнул Пол. – Проходите, пожалуйста, в гостиную.
Кроули уже спокойно пристроил свой плащ и шляпу на вешалку в прихожей. Пол собрал грязные чашки со стола в гостиной и ушёл на кухню, Ринго и Джордж молча смотрели на инспектора, расположившегося в кресле напротив. Похоже, что он немного, но готов к диалогу. И всего-то для этого понадобились две неполных недели…
Пол на кухне, ворча себе под нос, зажёг газ под ещё неостывшим чайником, вымыл чашки и принялся было заваривать чай по новой, - тот, что уже был заварен, они успели благополучно выдуть совместно с журналистом Фарвэллом. Но в какой-то момент стеклянная банка с заваркой, которую он доставал с полки, ухитрилась выскользнуть у него из рук и грохнуться об пол. Раздался страшный дребезг, осколки стекла смешались с заваркой, погубив её окончательно, а Маккартни от неожиданности разразился чисто ливерпульской кудрявой тирадой на тему «весь запас чая кондрашка хватила, потому что кое у кого руки не под то заточены».
В кухню вкатился удивлённый Ринго:
- Чего ты тут разорался? – увидел причину и пожал плечами: - Тьфу ты, да кофе свари, подумаешь, большая разница… - схватил совок и веник и стал заметать осколки с заваркой. В этот момент за окном зашуршало и раздался треск кустов, через которые как будто бы кто-то продирался. Пол бросил сокрушаться о заварке и метнулся к окну.
- Ты чего опять? – поднял голову Ринго, машущий веником.
- Там кто-то шастает по саду… Вдруг это Стерн?
- Ну твою же мать!.. – Ринго уронил веник и совок с уже заметёнными осколками и чаем, заново рассыпая это добро по паркету. – Другого времени не нашёл, у нас же Кроули в доме!
- А ему-то откуда знать, он же с другой стороны приходит, оттуда машины Кроули не видно а время как раз самое то…
Пол, кусая губы, топтался на месте, не зная, что предпринять. Незаметно перейти из кухни в спальню планировка дома никак не позволяла, и его шатания туда-сюда могли вызвать у инспектора подозрение. Пол вспомнил, что теперь постоянно держит окно спальни открытым, точнее, просто захлопнутым, а не запертым на задвижку, и Стерна об этом ещё в прошлый раз предупредили.
- Вы чего там опять роняете? – заорал из гостиной Джордж.
- Ой, батюшки!.. – чуть не взвыл Пол. – Ринго, иди, отвлеки там Кроули, что хочешь делай, но я должен проверить, Стерн это или нет!
Ринго кивнул и попорол в гостиную, в последний момент прихватив чистые чашки из сушилки, а Пол, рассудив, что, раз нельзя через дверь, то можно через окно, принялся отковыривать задвижки. Справившись, он спрыгнул в сад и побежал, пригибаясь, за угол дома. Так и есть, окно спальни было прикрыто неплотно. Пол ухватился за подоконник, подтянулся, распахнул раму и через пару секунд оказался в спальне. Тут его поджидал сюрприз – Стерн был не один, а в компании. Да в такой, что Маккартни едва сдержал вопль. Вовремя опомнился, глубоко вдохнул и шёпотом произнёс:
- Джон!.. – затем шагнул вперёд и оказался в объятиях друга.
Это и вправду был Леннон, ему не привиделось!
В эту минуту Джон с Полом и Стерн за компанию рисковали очень сильно, потому как радость Леннона и Маккартни от встречи едва не нарушила всю конспирацию. Немного опомнившись, Пол шепнул предостерегающе:
- Сидите тихо, мне надо вернуться на кухню, в доме полиция!
Джон и Стерн понимающе закивали. Пол подмигнул другу и снова перелез через подоконник.